Сначала она протёрла скипидаром всю его спину, потом выдавила на руки большую массу приятно пахнущего крема и принялась растирать его. Он не удержался и застонал от удовольствия. Умелыми движениями она искала его болевые точки, её руки снимали напрочь всё напряжение, её пальцы прошлись по всему телу, пробрались даже в уши и, казалось, растёрли барабанные перепонки. По одной косточке, начиная с самого верха позвоночника, она почтиобнажала его шейные и спинные позвонки. Растерев докрасна спину, её руки опустились вниз, к ногам. Мягко поломав пальцы на ногах, каждый в отдельности, она ногтями буквально впилась в стопы. Сильными движениями пальцев она выдавливала тяжесть с ног. Он чувствовал, как ноги становились лёгкими и мощными. Иногда он чуть не кричал от боли. Но потом наступало удивительное облегчение. Всё тело наливалось неизвестно откуда взявшейся силой, болезнь уходила, она сдавалась. Флора перевернула его на спину, села ему на пояс и стала обтирать скипидаром грудь и руки.

– Больше никаких рецептов у тебя нет, Флора? – еле слышно произнёс он в темноте. Ему вдруг показалось, что он куда-то улетает.

– Есть. Ещё один. Хочешь? – также тихо ответила она ему, приблизив своё лицо к нему почти вплотную. Он видел совсем рядом её губы, её нос, щёки, родинку на правой щеке, ровные белые зубы. Чувствовал её тёплое дыхание и её запах околдовал его. Андрей оцепенел. Какая же она красивая, подумал он про себя.

– Хочу, – словно проваливаясь в бездну, сказал он из последних сил.

– Тогда закрой глаза. Сейчас ты попадёшь в рай.

Тамара Константиновна оказалась права. Вечером дом был полон родственников, сослуживцев хозяев и гостей. Импровизированный банкет удался на славу. Флоре пришлось помогать Тамаре Константиновне, обслуживать гостей за ужином. За столом было не менее двадцати человек. Андрей Николаевич был в приподнятом настроении, это передалось всем за столом, и ужин проходил весело. Такого в доме давно не было. Шутили, что Андрей притворился больным, чтобы собрать друзей и попьянствовать. Светлане Васильевне нравилось это, особенно, что Андрей незаметно помирился с папой. Она была удивлена его необычному и скорому выздоровлению, это её радовало. Если бы сама не видела его состояние утром, то никогда не поверила бы. Она так и сказала врачу по телефону:

– Нет, нет, Яков Илларионович, температуры нет…абсолютно нормально. Чувствует себя хорошо. Да, я оставила ему утром лекарства, которые вы выписали. Очень помогли и так быстро. Спасибо вам. Я думаю приезжать нет нужды, к тому же Андрей завтра уже хочет выйти на работу. Нет, нет…поверьте, я его знаю. Он здоров. Сейчас мне вообще кажется, что даже слишком. Я оставлю ваши рецепты у себя, а завтра утром я отправлю вам чек. До свидания.

Ужин затянулся допоздна. Гости начали разъезжаться ближе к полуночи. Родители Светланы Васильевны остались ночевать и ещё некоторое время они сидели в столовой и пили по-семейному чай.

Флору экономка отправила отдыхать и справлялась с уборкой сама с помощью кухарки. Закончили убирать очень поздно. Дом уже погрузился в сон. Тамара Константиновна пошла к себе, тихо открыла дверь и не зажигала свет, боясь разбудить Флору. Но так, на всякий случай она почти шёпотом спросила:

– Ты спишь, Флора?

Ответа не последовала. Наверное, спит, подумала экономка и пошла принимать душ. Но Флора не спала. Она просто лежала с закрытыми глазами. Она любила просто лежать в темноте.

Уже через день Андрей Николаевич почувствовал какое-то особенное состояние. Он не понимал сначала, что это такое. Но очень скоро он остро и чётко осознал суть произошедших событий. Резаной болью в сердце он понял, что ему стало не хватать Флоры. Что произошедшее в тот день было не простой интрижкой. Он думал о ней, и тогда его бросало в пот. Желание увидеть её, ощутить тот самый запах овладело им безраздельно. Он не мог найти себе места. Ему казалось, что он всё ещё чувствует мягкие подушечки её красивых пальцев, её сильные руки и плавные линии её невероятно пахнущего тела.