– Мисс Фицгиббон будет ужинать с нами в среду, – сказала на прощание леди Лора. – Она говорит, что за своего брата не ручается, но, если сможет, приведет и его.

– Говорят, вы теперь тоже член парламента, – заметила мисс Фицгиббон, всплеснув руками. – Этак там скоро окажется каждый встречный и поперечный. Хотела бы я знать кого-нибудь, кто не был бы депутатом: быть может, тогда я и задумалась бы о замужестве.

Слова эти Финеаса ничуть не задели. Аспазию Фицгиббон знали все – и все давно привыкли к ее бесцеремонным шуткам и едким замечаниям. Это была старая дева за сорок, лишенная красоты, которая, смирившись со своим одиноким положением, решила сполна использовать те скромные преимущества, которые оно давало. Несколько лет назад ей посчастливилось неожиданно унаследовать значительное состояние – около двадцати пяти тысяч фунтов, и теперь она была единственной в семье, у кого водились деньги. Жила мисс Фицгиббон одна, в небольшом доме на неприметной улочке в Мэйфере; не смущаясь, ходила везде в одиночку и без обиняков высказывала мнение обо всем. В Лоренсе, своем брате, она души не чаяла и была настолько ему предана, что не отказывала ни в чем – кроме денег.

Впрочем, Финеас, выйдя из особняка графа Брентфорда, не думал об Аспазии Фицгиббон. Мысли его обратились к леди Лоре Стэндиш: он явился к ней, ища сочувствия, – и нашел его в полной мере. Она понимала Финеаса и его устремления, как никто на свете. Она радовалась его триумфу – и была настолько добра, чтобы уверять, будто с нетерпением ждет его успехов. И как восхитительно она выразилась! «Удача любит смелых». Только ли удача? Финеас знал: леди Лора не подразумевала ничего сверх того, что было сказано; ему и в голову не приходило приписывать ее словам скрытые смыслы. Но разве он сам не мог истолковать их иначе? Он часто говорил себе, что не влюблен в леди Лору Стэндиш, но, быть может, пришла пора сказать, что он в нее влюблен? Конечно, на пути к ее сердцу много препятствий, но разве он не привык их преодолевать? Разве не справился только что с задачей, почти столь же трудной? К чему же робеть? Ведь удача любит смелых. И та, о ком он сейчас думал, также была близка к тому, чтобы полюбить его. Неужто она смогла бы с такой горячностью взять его за руку и так внимательно заглянуть ему в глаза, если бы в ее сердце не было чувства более сильного, чем обычная дружба?

Финеас свернул с Портман-сквер на Бейкер-стрит и теперь направлялся к Риджентс-парку. Он собирался посмотреть на зверей в Зоологическом саду и там в приятном воскресном уединении обдумать свое будущее. Многое нужно было решить. Допустим, он и правда вознамерится просить руки леди Лоры – но когда следует это сделать? И что он может ей предложить? Едва ли разумно откладывать ухаживания, ведь у нее – он прекрасно знал – есть и другие поклонники. Леди Лора не станет ждать его, не услышав признания. Но как он мог предлагать ей жить вместе на содержание, которое давал ему отец! Есть ли у нее собственное состояние, и если да, то насколько оно велико, о том Финеас не имел ни малейшего представления. Ему было известно, впрочем, что графa Брентфорда весьма огорчала расточительность сына, не лучшим образом отражавшаяся на семейном бюджете.

Финеас мечтал обеспечивать жену сам – собственным трудом. Такой возможности у него сейчас не было, если только он не станет получать жалование за работу в парламенте, как те счастливцы, что составляют правительство. Да, он мог бы добиться назначения на должность, и именно так следовало поступить. Он скажет об этом леди Лоре, а затем признается в своих чувствах. Правда, в настоящий момент должностями распоряжалась другая партия, но никакие правительства не вечны – тем более правительство консерваторов в Британии. Правда и то, что даже скромную должность с жалованьем в какую-то тысячу фунтов в год невозможно будет занять без переизбрания в Лофшейне, но если сделать что-нибудь значительное, чтобы в нем увидели восходящую звезду, то жители местечка, которые были так снисходительны к нему в первый раз, наверняка не отвергнут его и во второй. К тому же лорд Тулла был его другом и, как владетель Лофшейна, мог оказать ему законное покровительство. Тут Финеас вспомнил, что леди Лора состояла в родстве едва ли не со всей верхушкой партии вигов. Она приходилась троюродной сестрой мистеру Майлдмэю, который в течение многих лет возглавлял партию, и троюродной сестрой Баррингтону Эрлу. Покойный лорд – председатель Совета герцог Сент-Банги и лорд Брентфорд женились на сестрах, и три семейства: Сент-Банги, Майлдмэи и Брентфорды – не были чужими семье Паллизер, наследнику и будущему главе которой, Плантагенету Паллизеру, предстояло стать канцлером казначейства в следующем правительстве. Брак с леди Лорой, несомненно, скажется на государственной карьере ее избранника самым благоприятным образом. Конечно, Финеас никогда не думал искать возвышения подобным образом! Нет, мысль эта пришла к нему лишь потому, что он и вправду был влюблен в леди Лору. Он повторил это про себя добрую дюжину раз, пока не убедился окончательно. Но, раз уж он полюбил ее и желал, несмотря на все препятствия, соединить их судьбы, отчего бы ему – не только ради себя, но и ради своей будущей супруги – не воспользоваться обстоятельствами, которые складывались к его выгоде?