– Девушка, вы издеваетесь?! – В голосе женщины проскальзывают визгливые нотки. – По-вашему, я каждого больного должна в лицо знать?!

– Да такого раз увидишь – не забудешь, – бубню себе под нос и достаю небольшой фотоснимок, сделанный Соколовым для студенческого билета.

– Все, девушка! Не задерживайте нормальных посетителей! – отмахивается женщина и недовольно качает головой.

– Погоди, Ален! – спешит на подмогу моей взволнованной собеседнице молоденькая санитарка. Стащив с хрупких ладоней огромные резиновые перчатки, она подходит ближе и по-свойски присоединяется к разговору. – А как же тот красавчик безымянный, которому память отшибло? Выписали уже? Может, девушка его ищет?

– Когда, вы сказали, он должен был поступить? – сияет линзами медсестра и, словно вспомнив о чем-то, с важным видом тянется к журналу на краю стола.

– Утром, двадцать пятого, – с готовностью сообщаю я и все же протягиваю фотографию Соколова. – Вот, взгляните!

– Он? – подозрительно кривится та и вопросительно смотрит на санитарку.

– Похож, вроде… – неуверенно соглашается девчонка. – Фото, правда, какое-то неудачное либо сделано сто лет назад.

– А может, молодой человек просто не фотогеничен, как мой первый муж, – развалившись на деревянном стуле, начинает рассуждать та, что старше. – Того тоже как перед камерой ни ставь, все одно: не фото, а разочарование. Впрочем, он и сам был сплошное недоразумение.

– Не важно! – бесцеремонно прерываю я чужие воспоминания. – Можно мне к Соколову?

– К этому только через главврача, – пожимает плечами медсестра и продолжает пересказывать истории из своей бурной молодости.

– Тогда зовите врача! Я должна поговорить с Ильей, – требую отчаянно и, схватив в руки бейджик, машу им для важности. – У меня задание от университета!

– Так, милочка, рассказывайте, – степенно кивает доктор Шестаков и смачно отхлебывает из здоровенной чашки чай. – Только шустренько, а то у меня еще обход.

Поудобнее устраиваюсь на стуле через стол от врача и, набрав в легкие побольше кислорода, приступаю к докладу, вкратце, но не упуская ни малейшей детали, повествуя о событиях двухнедельной давности.

– Так-так! Интересненько! – Устав сидеть на одном месте, Шестаков поднимается и, подбоченившись, начинает важно вышагивать по своему скромному кабинету.

– Вот, в принципе, и все! – ставлю точку и напоследок протягиваю доктору дело Соколова с той самой миниатюрной фотографией.

– Странноватенько, – чешет подбородок Шестаков, внимательно изучая биографию парня. – Я бы даже сказал, неожиданно!

– Что-то не так?

– Так-то оно все так, но я был уверен, что наш потеряшка чуток постарше, да и по манере общения не похож он на деревенского парня – ценителя русского и могучего.

– Внешность обманчива, – пожимаю плечами, не зная, что еще сказать.

– Возможно, вы правы. – Доктор задумчиво разглядывает фотографию парня, а потом резко сует ее обратно в папку и широко улыбается. – Что ж, милочка, пройдемте к пациенту Соколову. Посмотрим, как наш голубчик отреагирует на информацию о себе. Может, что-то и вспомнит.

В полной боевой готовности вскакиваю со стула и несусь к выходу, но Шестаков нагоняет меня басовитым рыком в спину:

– Куда собралась, егоза?! Без халата не положено! – Он снимает с крючка первый попавшийся халат и накидывает мне на плечи. – Не забудь обратно занести.

– Разумеется. – Достаю зажатые халатом волосы и поправляю бейджик.

– А это у тебя что? – Шестаков щелкает пальцами перед моим носом.

– Бейджик, – спешу с ответом. Неужели непонятно? Хотя, судя по насмешливому взгляду доктора – нет. – Ну, чтобы ясно было, что я лицо официальное – представляю студенческий комитет, а не просто там какая девица с улицы.