Может быть я передаю подробности воспитания ребёнка не совсем точно, но все происходило примерно в таком ключе.

И вырос Юрик вполне нормальным пареньком, общительным, компанейским, веселым. Может быть несколько легкомысленным, но это было, вероятно, от молодости.

На майские праздники тот год выпадало три и четыре выходных дня. Значит, если отпроситься или прогулять два-три дня между Первомаем и Днем Победы, то получаются чуть ли не целые каникулы дней на десять. Это уже что-то! За такое время можно и к родителям смотаться, домашними харчами поживиться, да с друзьями-приятелями повидаться.

Юрик так и сделал. Но подошло время ему вернуться, а паренька нет как нет. Проходит день, второй, третий, а про парня никаких известий. Ну, допустим, заболел, так дал бы телеграмму. Позвонить в те времена было проблематично. Конечно, в экстренном случае можно было бы заказать телефонные переговоры с почты на почту, но это тоже связано со множеством неудобств. Следовало в строго назначенное время прибыть в почтовое отделение и, если связь будет, то поговорить с абонентом, если он прибудет во второе почтовое отделение.

И самое главное, ребята, соседи Юрика, не знали причины его задержки. А, не зная причины, можно было поднять шум, тогда, когда это было совсем не нужно, это привело бы к неприятностям для паренька.

Да, впрочем, особо соседи Юрика его сложностями и не заморачивались. Чужие проблемы и есть чужие проблемы. Так, вечером на сон грядущий поговорят, что вот надо бы…, и спать ложатся.

А на третьи сутки вдруг приходит телеграмма из города Бельцы от родителей парня: «Почему не сообщил о благополучном приезде? Что случилось?»

Это уже начинало тревожить по-настоящему. Значит человек из дому все-таки уехал! А в общежитии его нет! Стало быть что-то с ним случилось. А раз так, то нужно принимать какие-то меры.

Соседи Юрика дали ответную телеграмму: «Юрик в общежитие не приезжал»

Почти моментально пришла еще одна депеша из города Бельцы: «Как так? Почему не приезжал? Немедленно вылетаю. Встречайте завтра в 10 часов 33 минуты в Домодедово рейс Кишинев – Москва»

И назавтра мама мальчика Юрика является в столицу нашей родины собственной персоной. Ее персона была миниатюрная, но крепкая и энергичная.

Поэт писал: «Есть женщины в русских селеньях», – и еще про лошадей и пожары. Вот мамы Юрика с ее неистощимыми запасами материнской энергии вполне бы хватило следить за пожарной безопасностью среднего по величине российского города и на то, чтобы заодно руководить небольшим табуном лошадок.

Лошадей для остановки никто искать, естественно, не стал, но за три дня, которые мама провела в ФДСе, она успешно перевернула все общежитие от вахтера до заместителя ректора по хозяйственной части, и уже собиралась штурмовать Всесоюзный розыск, но тут произошло происшествие, которое напрочь перечеркнуло все ее начинания.

Шел четвертый день пребывания мамы в «лучшем городе земли», как пелось в популярной песне того времени. Она только-только вышла из пятого корпуса, размышляя в какую организацию следует теперь направиться, как вдруг встретила своего Юрика.

Юрик шел довольный и счастливый в компании с каким-то другом, громко обсуждая какую-то, очевидно очень важную, проблему, как маме показалось, заключавшуюся в анализе положительных и отрицательных черт характера некой особы дамского пола.

Увидев неожиданно перед общежитием свою родную маму, Юрик застыл, как статуя Владимиру Ильичу Ленину на Октябрьской площади, в один момент растеряв все доводы и аргументы в споре с приятелем, да и моментально потеряв самого приятеля, который мгновенно сориентировался и, сделав рукой прощальный жест, сейчас же растворился в необъятном просторе московских улиц.