Это не Оксанка. Но пахнет все равно приятно.

Тело мгновенно отреагировало волной возбуждения. Утренняя эрекция после нескольких месяцев воздержания обрадовалась женскому телу рядом. Разом окаменевший член через ткань трусов боднул мягкое бедро.

Приоткрываю один глаз, потом второй.

Вчерашняя невеста! Она же не передумала отомстить со мной своему Саше? Как там его? Новиков, кажется.

Я готов! Мстить будем с чувством, с толком, долго и качественно. Осталось разбудить девчонку. Можно, конечно, без разрешения взять, но мы с Вероникой еще не настолько близко знакомы, чтобы самовольничать.

Новый прилив крови в пах вызвал новый толчок в девичье бедро. Младший Темка нашел свой способ будить красавицу.

Душ может сначала принять? Или умыться хотя бы. А если девчонка сбежит? Нет, в душ мы потом вместе сходим, а пока оценю-ка я при свете дня то сладенькое, что скрывалось под платьем невесты.

Открываю глаза шире и чуть не чертыхаюсь в голос, замечая что-то неладное вокруг.

Это что, блять, за пятьдесят оттенков серого в моей спальне?

Стены, потолок, шторы, постельное белье, мебель – все серое во всех его вариациях!

Где были мои глаза, когда я проект подписывал? Хотя, помнится, это была та самая загульная неделя после «подарочка» женушки. Подмахнул эскиз не глядя, доверив свое жилье рукожопу.

Ладно, с дизайнером я потом разберусь. Его, в отличие от модельера, найти проще, сам нанимал.

Оценив смену интерьера, скашиваю глаза на ту, что лежит под боком.

Моя вчерашняя подружка тихо посапывает. Натянутое по шею одеяло приподнимается в районе груди и опускается. Длинные ресницы чуть подрагивают, полные губки приоткрыты.

Несмотря на разводы на лице – хорошенькая.

В пальцах зуд от желания потрогать эти щечки. И я трогаю. Кожа – чистый бархат.

На моих костяшках засохшая кровь. Раны вскрылись, когда я Новикову челюсть правил.

Руки бы хоть помыть…

Вероника резко распахивает испуганные глазищи, дергается в сторону.

13. 12. Ника. Не помню

12. Ника. Не помню

Чьи–то пальцы, едва касаясь кожи, порхают по моему лицу. Словно тропические бабочки выбрали его местом для своих брачных танцев.

Стоп! Какие бабочки? Какие брачные танцы? Кто лапает мои щеки? И кто пинает меня в бедро коленом?

Распахиваю глаза. Дергаю головой в сторону от чужих прикосновений. Тут же морщусь от дикой раскалывающей надвое боли.

– Вы кто? – пережив приступ, таращусь на мужчину в своей кровати. Взгляд скользит поверх его плеча…

Черт! Это не моя кровать!

Не моя комната!

Эта – мужская. Серо–стальные цвета во всем, за плотными серыми портьерами и тюлем большое окно во всю стену. Постеры с абстрактными изображениями на стене в тон интерьеру.

У Саши все не так!

Возвращаю взгляд на мужчину. Это Артем! Мой вчерашний случайный знакомый!

В памяти стоп–кадрами мелькают фрагменты вчерашнего дня. Вот я с подружками наряжаюсь на собственную свадьбу. Вот мы едем в лимузине в загс. Сообщение от сестрицы. Разрыв с Сашей. Мой побег.

А потом знакомство с Артемом, ресторан. Там мы ужинали, пили какое–то вино. Отмечали мою сорванную свадьбу и развод Артема.

В какой–то момент кто–то из нас решил, что в ресторане скучно, и на такси мы поехали в ночной клуб. Пили, танцевали, снова пили. Нас везде принимали за молодоженов, кричали «Горько!»…

Мы целовались!

Я!

Вот с этим бородатым!

Облизываю пересохшие губы. В памяти жуткие провалы.

Последнее, что я помню, правда, очень смутно, так это разборки Артема и Саши. Откуда там взялся Новиков? А! Я же ему видеопоздравление отправила, как обещала. Что я там наговорила? Мамочки!

– Где я? Мы в гостинице?

Артем чуть качает головой – нет.