– Вы не думали о том, чтобы обустроить для ребенка детскую? – вернувшись в гостиную с радионяней, завожу я интересующую меня тему. Мне было ужасно неловко каждый раз заходить в его спальню, особенно когда Нурлан был дома. – И что насчет поиска няни?

– В этом нет необходимости, после Нового года его тут не будет, – шокирует он меня своим ответом. – Тебе осталось проработать еще неделю, и вернешься в офис, – снимая пиджак и складывая его, продолжает он.

– То есть как это не будет? – не понимаю я. Куда он собирается его деть?!

– Я решил, что ему будет лучше у моих родителей, – пожимает он плечами, словно в том, чтобы отдать своего ребенка, не было ничего такого.

Я с трудом подавила свое возмущение и пошла на кухню за порцией кофе, чтобы немного успокоиться.

С каждым днем я понимала, какой дурой была, тратя свое время и силы на мужчину, который совершенно этого не заслуживал.

– Я возвращаюсь в офис, – заходит он следом. – И хочу, чтобы ты осталась ночевать. Я не знаю, что делать с болеющим ребенком, вдруг он раскапризничается ночью? Утешитель из меня так себе.

– Я не могу оставаться в квартире чужого мужчины, и вы это прекрасно знаете! – возмущаюсь я. – Это неприлично.

– Кому какая разница? Мы не дома. И у тебя никого нет, чтобы нужно было держать ответ. Твоя честь в полной безопасности, так что расслабься и не веди себя как ханжа, – лишь закатывает он глаза. – Я попрошу охранника перенести кроватку в гостевую, устраивайся там, пока Рустам болеет. Естественно, я оплачу тебе сверхурочные.

– У вас всё измеряется в деньгах? – не могу я удержаться от вопроса.

– Как и у всех. Деньги – лучший мотиватор, Малика.

Нурлан

Вернувшись вечером домой, я застаю странную картину. Малика, держа на руках плачущего ребенка, пытается убрать ужасный беспорядок на кухне. Зеленая субстанция неизвестного происхождения залила кухонную мебель и пол.

– Что тут произошло? – спрашиваю я в полном шоке.

– Слава богу, вы пришли! Вымойте руки и присмотрите за ребенком, пока я всё убираю, – требует няня таким тоном, что отказ не предполагается. – Я готовила ему пюре из брокколи и цветной капусты, но с блендера слетела крышка. Теперь надо готовить новую порцию и убраться тут.

– В шкафу полно этих пюре, – не понимаю я, зачем она вообще всё это затеяла.

– Вы читали их состав? Ничего полезного я там не вижу. А тут всё натуральное, тем более что он болеет, ему витамины нужны, – начинает она объяснять.

Поняв, что спорить бесполезно, мою руки, забираю недовольного Толстунчика в гостиную и устраиваюсь вместе с ним на диване.

– Ну как ты тут, малец? – смотрю на покрасневшее личико и трогаю лоб. Вроде не теплый.

Сам я терпеть не могу болеть, так что прекрасно понимаю его недовольство.

– У-у-у… – жалуется он на своем тарабарском, вяло лежа у меня на коленях.

– Голодный небось? – непроизвольно трогаю его маленькие пухлые пальчики, удивляясь, как из такого малышонка может вырасти полноценный человек.

– Вот, покормите его пока, я потом дам ему вечернюю дозу лекарства, – передает мне чашку с чем-то неаппетитным Малика.

– Может, ты сама? – предлагаю я, уже предвидя, как ребенок испачкает меня в этой непонятной жиже, ведь есть аккуратно он не умел. Вечно всё выплевывал и срыгивал.

– Мне нужно прибраться на кухне, пока всё не застыло, – качает няня головой и уходит, не оставляя мне выбора.

– И вот зачем ты выбрал эту несговорчивую вредину? Не мог остановиться на той милой старушке номер три? – ворчу я на сына, зачерпывая первую порцию зеленого нечто. Сам я терпеть не мог все эти овощи.

– Й-и-и-и, – тянет Толстунчик после первой пробной ложки, на удивление глотая с аппетитом и выглядя вполне довольным.