– Ну всё-всё! Не плачь, мой маленький, – тут же прижимает няня его к груди, стоит врачу, довольно кивнув, отойти.

– Ну что ж, всё, как я и думал. Простыл ваш малыш. Горлышко воспалено. Я выпишу лекарства, поделаете ингаляции… – начинает он объяснять, что да как.

– Спасибо, Владислав Андреевич, я так напугалась, когда поняла, что у него температура…

– Бывает, мамочка, – по-доброму усмехается немолодой врач. – Небось первенец, не привыкли, чтобы болел.

И тут я впервые замечаю, как мой сын похож на Малику. У Толстунчика была такая же бледная кожа и светлые волосы, что и у няни. Немудрено, что врач принял ее за мать.

– Я не…

– Спасибо, – перебиваю я ее, не желая терять время на ненужные объяснения.

Беру рецепт и выхожу из кабинета, придерживая для няни с ребенком дверь.

– Возьмем всё нужное и поедем, – говорю я. – Я видел на первом этаже аптеку.

– Хорошо, – лишь кивает девушка, пытаясь успокоить раскричавшегося ребенка. – Ну что ты, мой хороший? Не понравилось, что дядя полез к тебе с этой палкой? Он больше так не будет, всё-всё… – нежным голоском уговаривала она его, укачивая.

– Садитесь в машину, – отдаю я ей ключи, поняв, что так просто этот плач не прекратится.

– Ладно, только ничего не забудьте, – тихонько говорит няня, прежде чем выйти, взяв ключи.

Быстро захожу в аптеку и беру всё по списку, не понимая, как моя жизнь докатилась до такого. Когда я стал таким? Разве это мое? Нужно срочно искать жену на Новый год и отправляться в Германию, чтобы передать заботы о Толстунчике родителям.

– Всё взяли? – стоит мне сесть в машину, спрашивает Малика.

– Да, держи, – передаю ей пакет с лекарствами.

– Не трогайтесь сразу, врач сказал дать ему сироп от температуры, – распаковывает она одну из упаковок. – Ох…

– Что такое? – не предвидя ничего хорошего, спрашиваю я.

– Нужен кипяток, чтобы продезинфицировать шприц, при помощи которого нужно дать лекарство. До дома ждать минимум час…

– Погоди паниковать, – останавливаю я поток ее речи, думая, где бы достать этот кипяток. – Сейчас схожу, может, найду какую-нибудь кофейню.

Мика

– Бедненький мой, – нежно целую я пухлика в горячий лоб.

Удивительно, но малыш стал мне таким родным за это короткое время, что просто сердце разрывается, когда я вижу его страдания.

– Сейчас папа принесет нам кипяток, и мы выпьем лекарство, да? – зная, что мой голос успокаивает его, продолжаю я.

Рустам хныкает, но, к счастью, не плачет. Просто лежит в моих руках вялый, издавая недовольное кряхтение.

– Держи, хотя нет, ребенка мне еще ошпаришь, – открыв дверь, говорит Нурлан, протягивая мне стаканчик из тех, в которых продают кофе. – Давай, что там надо сделать?

– Вот, наберите в него пару раз кипятка, – протягиваю ему шприц-дозатор.

Мужчина четко следует моим инструкциям и передает мне шприц, в который я набираю лекарство.

– А вот и вкусняшка, от которой тебе тут же станет легче, – воркую я, прикладывая к губкам кончик дозатора, и малыш, почувствовав сладкий привкус сиропа, тут же приоткрывает рот, позволяя мне потихоньку влить в него лекарство. – Какой ты молодец! – хвалю я его, целую в лобик и убираю шприц обратно в упаковку с сиропом.

– Поехали? – подает спереди голос Нурлан, уже успевший завести машину.

– Да, думаю, он сейчас уснет, хоть поспит, пока мы едем, – зачем-то говорю я.

– Главное, чтоб не орал, – вздыхает мужчина, за что мне хочется его хорошенько треснуть!

Ну что за невыносимый чурбан?! Где беспокойство за собственного ребенка? Его поведение просто не укладывалось у меня в голове!

К счастью, пухлик спит всю дорогу и не просыпается, даже когда мы поднимаемся в квартиру, и я, аккуратно раздев, укладываю его в кроватку.