Решимость двигала меня вперед. Вот вернусь завтра с деньгами и лекарством для сестры и выгоню мачеху. Скажу, что она нам больше не нужна. А что? Мне недавно исполнить восемнадцать. Алиссон так вообще старше. Мы сами, без её опеки, разберемся с проблемами. И младших сестер выучим. Они еще в пансионат, а может и в академию поступят и будут завидными невестами. Эта злыдня нам больше не нужна!

Снег продолжал падать. Пуховой платок и пальто вымокли, на подол платья и нижнюю юбку налип снег. Пальцы на ногах замерзли, но я почти бежала по дороге в город, чтобы успеть к концу ужина.

Признаться, я даже не боялась темного леса, который окружал со всех сторон. Меня гнал страх не успеть помочь Алиссане. Если ночью начнется лихорадка, то ей нечем сбить жар. И это может стать тем редким случаем, когда грибная сыпь окажется смертельной.

Аптекарь еще не спал, когда мне сквозь растущие на глазах сугробы удалось добраться до него. Он согласился помочь, что неимоверно обрадовало меня. Вот только готовой настойки не было, и он пообещал изготовить её к утру.

Выбора не было. Аптекарь и так пошел ко мне на встречу. Мог бы отказать, поэтому я поблагодарила его и сказала, что приду утром.

Теперь предстояло решить вопрос с работой. Деньги нужны. Кутаясь в пальто и потирая оледеневшие руки, которые уже не спасали перчатки, я пошла в таверну «Дикая утка».

Внутри оказалось тепло и, как и ожидалось, много народа. Не обращая внимания на гудящую толпу, я прямиком направилась на кухне, чтобы спросить хозяина. Я не была знакома с ним лично, но это не мешало мне поговорить насчет работы.

Пока я продиралась сквозь толпу далеко не трезвых мужчин, кто-то мне заулюлюкал, кто-то попытался схватить. Поэтому я решила, что буду проситься на кухню. Расхаживать среди них, да еще и подносом, не выдержу. К тому же, я не отличалась грацией. Скорее всего, заказы окажутся на полу прежде чем донесу до столика. А платить за разбитую посуду и испорченную еду мне нечем.

Хозяин таверны вышел ко мне с недовольным видом. Разговаривать со мной в шумном помещении не захотел и толкнул в маленький кабинет с двумя дверями и окном-амбразурой. Прикрыв дверь, грубо спросил:

– А что ты умеешь?

– Я могу делать любую мелкую работу. Например, готовить.

– На кухне яблоку упасть негде. Что еще можешь?

– Посуду мыть, чинить одежду, стирать, – я старательно перечисляла все, что умела.

– Играть на фортепиано умеешь?

О, только не это. Что сегодня за день такой? День Мари-сыграй-нам-что-нибудь?

Увидев, я что я медлю, хозяин продолжил допрос:

– Сможешь поднять минимум три кружки на подносе?

– Ну я… – мне не хотелось идти в зал и разносить выпивку, но, учитывая обстоятельства пришлось согласиться. – Конечно, могу.

– Сейчас проверим, – он выглянул в коридор и позвал какую-то девушку. Через пару мгновений она вбежала, легкая как лесная лань, и с улыбкой вручила мне поднос с тремя кружками.

Оказалось, у меня слишком слабые руки для такой тяжести. Я держала трясущийся поднос на уровне живота, так что никакой речи не шло о том, чтобы поднять его над головами людей.

– Пошла вон отсюда, – скомандовал хозяин, забрав у меня поднос.

– Но можно же и другим заниматься.

– А этим «другим» будешь заниматься у мадам Флер. Пошла вон.

Мужчина открыл вторую дверь. Ту, что вела не обратно в зал, а, как оказалось, на улицу – в проулок, – и вытолкал.

– Иди, ищи работу в другом месте! – проревел он и захлопнул дверь.

Никогда больше не назову это место приличным и никому не посоветую. Наверно, это был один из самых ужасных диалогов в моей жизни. Не будь я в такой нужде, не стала бы и разговаривать с ним.