Георги Дамус прервался, посмотрел куда-то на невидимую мне поверхность стола, словно искал в составленном для себя списке, не забыл ли он сказать ещё о чем-нибудь, и продолжил: «Если вы согласитесь на мою защиту, дайте знать через клуб; там, если нужно будет, обговорим детали, я постараюсь ответить на возникшие у вас вопросы. Если меня не окажется в клубе, и вы никаким другим путём не сможете войти со мной в контакт, найдите в файле „контракт“, рубрику „подпись“ и просто нажмите ввод. Вы автоматически получите деньги – ваш гонорар и средства на непредвиденные расходы. Желаю вам приятного отдыха. Надеюсь, до скорой встречи. Как видите, – закончил он на шутливой ноте, – я заранее всё изложил по-французски, а не по-польски. Шутки в сторону!»

Благодаря деловому тону Георги возникшее было ощущение, что со мной опять играют в кошки-мышки, постепенно рассосалось. Я продолжал ходить по кабинету, но уже спокойнее… В иной ситуации я может быть сложил бы с себя полномочия, тем более, что официального соглашения между нами ещё подписано не было. Но сейчас решиться на такой шаг я чувствовал себя неспособным. Подкупало дамусовское открытое, какое-то детское расположение ко мне. Inuitu personae. Несмотря на странноватые замашки, нужно было отдать ему должное. Бывший Томас предусмотрел практически всё и до мелочей: нашу встречу, мой второй столик и согласие; вплоть до моих вопросов. В конечном итоге, это могло означать не то, что он манипулировал мной, а просто его желание довериться именно мне и сделать всё возможное, чтобы я согласился на защиту.

…А может даже и то, что ему удалось-таки посетить будущее. Не зря же он изобрёл машину…

Я, наконец, сел перед компьютером. Мой потенциальный клиент с экрана пропал. На скучном синем фоне, будто камень на перепутье былинного Ильи, светился теперь трёхзначный выбор: «продолжить», «вернуться в начало», «выйти». И, глядя эти три лаконичных предложения, я вдруг осознал, что страшно устал: сказывались две тысячи километров в скоростном поезде, незапланированный курс по физической динамике, пиво и, конечно, ребусы с кодом. Так что рассматривал я синюю картинку не долго. Проход к информации был расчищен, и приступить к работе я мог в любой момент. Можно было считать, что на этом этапе истории основная задача была выполнена. С лёгким чувством я нажал на «выход», и благополучно вернулся в спокойное трёхмерное пространство французского буржуа.

В нём я заваривал чай, поливал цветы, затем пил чай и с удовольствием ни о чём не думал. Выходил на крыльцо взглянуть на вечернее гаснущее небо, как оно превращается в космос и всем своим вакуумом вдыхает тёплый воздух, исходящий от земли. Сидел на крыльце и опять ни о чём не думал. Смотрел, как быстро темнеет вокруг. Когда стало совсем темно и за деревьями сада зажглись городские фонари, я запер дом и, зайдя в спальную, где в спокойном танце кружились рыбки, сел перед аквариумом на корточки. Тук-тук-тук – на моё приветствие за округлым стеклом всё живо встрепенулось, метнулось как-то сразу во всех направлениях.

«Живые, существа! – подумал я. – Испугались, бедняжки. Совсем как люди-человеки». Но постепенно в аквариуме всё пришло в спокойствие. Размеренный рыбий вальс продолжился, а я лёг спать уверенный в том, что завтра всё сложится как надо, и что на каникулы я смогу отправиться с лёгкой душой.

И правда, когда утром, ровно в восемь тридцать я соединился с юристами контрагента, то сразу почувствовал, что те на другом краю Земли тоже готовятся к каникулам: мы быстро обсудили последние детали, лихо прошлись по пунктам, прокатились по поправкам и взаимным претензиям, пестрящим в черновых вариантах. Через какой-то час-полтора всё было готово. Дело было за подписями и энергичными рукопожатиями. Я сам потирал руки – если сегодня всё пройдёт гладко, уже завтра же с утра – саквояж под мышку и к своим.