«Я передам Олегу, хорошо». Вот кто будет недоволен.

Ходил в универ из общаги за пять минут, а теперь в троллейбусах тереться.

Бодро завернув за угол, Святослав услышал визжащий звонок на пару и постарался придать лицу максимально недовольное выражение.

Но казалось, предвкушение на его лице заметит даже незрячая чёрная кошка.

– Старался придать лицу недовольное выражение? – переспросил Прокурор, едва успевая за азартными шагами Хозяина. – А откуда у тебя в толпе довольное взялось?

Почему бы кому-то другому не сообщить Марине, что он – кафедра уголовного права и криминологии – переезжает в главный корпус к лингвистам, а она – кафедра международного права – остаётся здесь? Перебрасывая рюкзак с одного плеча на другое, он так и сяк теребил в мыслях возможные минусы этого решения, чтобы выложить их перед Измайлович, сохраняя чертовски расстроенное лицо.

Но в голову, как назло, лезли только сплошные плюсы.

– В главном корпусе отличная столовая, – сообщил отвоевавший право первого голоса Адвокат. – А ещё ты хочешь туда потому, что возле него просторная парковка.

– Потому что на третьем этаже лингвисты, – нараспев произнёс Прокурор, лениво поигрывая галстуком.

– В главном корпусе эстетично стилизованы холлы и коридоры, – поспешно продолжил Адвокат, заглядывая в свои записи. – Визуальный рай. Ремонт.

– Она ходит по тем коридорам, – беспечно вставил Судья, переглянувшись с Прокурором.

– В главном корпусе больше места и меньше толп, – исподлобья разглядывая начальство, с уже меньшим энтузиазмом проговорил Адвокат.

– Она сидит за теми партами, – с ухмылкой припечатал Прокурор.

– В главном корпусе лучше оборудованы кабинеты! – не сдавался защитник. – Новейшие компьютеры в свободном доступе!

– У-ла-но-ва, – с расстановкой проговорил Судья, глядя Хозяину в глаза.

– Огромные библиотечные архивы! – взмахнул Адвокат протоколом процесса.

– УЛАНОВА! – рявкнул Прокурор.

Выхватив у Судьи молоток, обвинитель ляпнул им по столу и победно поднял глаза.

– Подальше от Роминых полемических фрикций, – пробормотал Адвокат, угрюмо глядя на Прокурора. – Смена обстановки, в конце конц…

– УЛАНОВА! – воскликнул Судья, с улыбкой забирая у Прокурора молоток.

Да, чёрт, потому что там она. Потому что там она.

Рванув на себя дверь лекционного зала, он ввалился внутрь и лоб в лоб столкнулся с поникшей Мариной.

Благое утро, поистине благое.

Она тут же избавила его от необходимости сообщать ей новость, тщательно контролируя каждый улыбательный мускул.

– Святуш! Ты уже знаешь, заяц?..

* * *

Прижавшись к перилам лестницы, Вера недовольно взирала на толпы паломников к святыне корпуса – ароматной столовой. Что-то определённо двоилось в её гудящей голове: ещё вчера как хорошо оказывается было вчера людей в корпусе толклось куда меньше.

Бесконечные потирания чужих плеч о её плечи взрывали в голове шутихи. На кеды то и дело наступали чьи-то туфли. Несчастные сенсорные каналы хотелось вырвать с корнем.

Лишь бы они так оглушительно не выли.

В низу лестницы мелькнуло смуглое лицо Рустама Гатауллина, и Вера, вздрогнув, побежала в обратную сторону – на третий этаж.

Только его не хватало. Не отлипнет до вечера.

Добравшись до кабинета страноведения, она по привычке погладила карту средневековой Великобритании на двери, вошла и негромко поинтересовалась:

– Что творится в коридорах?

Майя Ковалевская – длинноволосая брюнетка с курносым носом, салатовыми ногтями и прозрачными запястьями, что торчали из чёрных кружевных манжет, – отложила томик Гордон Байрона и кратко пояснила:

– Ад.

Вера рассеянно усмехнулась.

Всё это время, оказывается, было лишь чистилище.