Убедившись, что по близости нет горожан, я быстро склонилась над ней и заглянула в расслабленный холодный рот.

– Еще один сыроед, – подытожила, смотря на пожеванный язык. – Ты третья на этой неделе. Зачисти́ли.

Пришлось пожертвовать шарфом. Открыто тащить подобную красоту через главную улицу – плохая идея. Паника Аракану не к чему, да и Его Величество вряд ли обрадуется, если узнает, что по улицам столицы таскают не прикрытые трупы.

До библиотеки я дошла быстро. По пути мне встретилось с десяток горожан, но их больше интересовала я, чем болтающееся на моей хребтине замотанное тело.

– Араканка.

Скинула на добротную дубовую стойку свою поклажу и сразу же забрала свой шарф.

– Нашла в переулке, недалеко от главной улицы.

Русо-серебристая зализанная макушка, выглядывающая из-за стойки, начала медленно подниматься. Вот показался низкий бледный лоб, хмурые темные брови, кричащие в ярости чуть раскосые глаза, острый нос с высокой переносицей, четкие искривленные в оскале губы и трясущиеся в гневе узкие плечи. И как завершающий штрих его истинно-харийской внешности – синие радужки, с ядовито-бирюзовыми прожилками.

– Пошла прочь! – Молодой библиотекарь дергано ткнул пальцем в перевешанное через стойку тело. – И ее забирай.

– Как ты себя чувствуешь, Пирс? Отведать своей плоти не тянет? – Я быстро уложила кольцами шарф и сняла с эфеса клинка край задранной туники. – Тебе стоит еще раз проверить записи. Зараженных все больше, а мы ни хрена не знаем: ни путь заражения, ни симптомов, ни, мать его, лечения. Авриил мне голову открутит, если я опять приду к нему ни с чем.

Пирс перевел взгляд с почившей женщины на меня, прикрыл веки, выдохнул и оправил свою и без того идеальную лиловую рубаху.

– Среди сыроедов нет магически наделенных. Можешь передать Его Величеству, что ему не грозит смерть от сырой болезни. – Пирс лениво махнул ладонью и смердящий переулком труп свалился на пол. – Так же можешь ему передать, что подвал библиотеки – это не покойницкая!

– Он не за свою шкуру печется! – Я хлопнула по стойке ладонью. Никто не смеет пренебрегать королем в моем присутствии. И сразу же опустила свое тело в нарочитое спокойствие: Ворон не должен давать волю эмоциям. – Его сердце болит за свой народ.

– Он поэтому затеял войну с Харией? – Пирс с легкой невозмутимостью стал перекладывать бумаги на столе. – Потому что печется о жизнях своего народа?

Глубокий вдох.

– Ты говоришь, как хариец. Авриил Вембрант войдет в историю как король, вернувший Аракану законные земли – вернувший Аракану материк. Тебе бы не мешало взять с него пример и обзавестись яйцами, Пирс.

Мужчина стрельнул сине-бирюзовыми глазами исподлобья.

– Раньше у тебя к моим яйцам претензий не было.

– Телесно – нет, духовно – да. И то было давно.

– Не так уж и давно, – холодно бросил он и поднял на меня прямой хмурый взгляд. – Не забывай хоть иногда смотреться в зеркало, Гарэт. У тебя с араканцами из общего только глухое упрямство. Если обычный хариец еще сможет ужиться среди них, то таким, как мы с тобой, нет места: ни на Ладроских островах, ни в скалах Паракада, ни в долинах Аракана. Пустыни Харии – наш дом. И однажды нам придется туда вернуться. Хочешь ты того или нет.

Спокойно, Гарэт.

– Я выросла на землях Аракана и мое место рядом с королем.

– Хочешь ты того или нет, – ровно повторил Пирс. – Авриил не будет держать тебя рядом с собой вечно. От старого Ворона ему не будет проку. Тебя заменят, как только ты перестанешь приносить Его Величеству пользу. А если учитывать то, что ты, – он красноречиво вынул бровь на шарф, прикрывающий характерную женскую выпуклость, – малость отличаешься от других Воронов, служить Его Величеству тебе осталось недолго.