Железная рука автора. Как пример: «Отцы и дети» Тургенева.

Иван Сергеевич придумывает бедного Базарова, затем берет его, двигает его по сюжету, как пешку; заставляет говорить, как куклу в театре; подводит к разочарованию в идеалах, забрасывает в могилу. Конец.

Все это так рассудочно, сухо, профессионально, будто современное словосочетание «Сюжетная арка».

Примеров этому масса.

Тот же рассказ Лескова «Запечатленный ангел» с массовым добровольным принятием староверами православия. Железная рука автора есть всегда, но иногда она очень заметна, вот в чем дело.

В этом не вина классиков, но порой не прочитывается юмор, сделанный на актуальной в тот момент газетной повестке.

Из-за этого, например, М.Е. Салтыкова-Щедрина читать порой совсем невозможно без сносок, а подчас и со сносками и примечаниями все это читается странно.

Музыка, песни, театр.

Если быт героев еще можно представить, то какой была премьера спектакля, как звучала песенка, которую упоминают в тексте, как выглядел знаменитый актер, как играла знаменитая актриса, на которую автор намекает, подчас уже невозможно узнать. Можно только поверить на слово, вообразить, – а это, как ни странно, труднее, чем представить что-то действительно фантастическое. На таких местах текста просто разводишь руками. Понятно, что классики писали для своих современников, а не для нас, но червячок раздражения слегка точит в такие моменты.

Очень часто раздражает, что этот текст написал не ты. Потому что это просто, умно, очевидно, а ты до этого нее додумался, и не придумал бы, даже если бы тебе дали несколько жизней.

Не знаю, за то, чтобы придумать что-то похожее на «Господ Головлевых» душу бы продал».

Интересно, да?

А вот как о нем отозвалась из–за бугра пока еще считающаяся российским критиком литературным критиком Галина Юзефович (о ней я уже написал выше):

«Пишет Сальников, как, пожалуй, никто другой сегодня, а именно – свежо, как первый день творения. На каждом шагу он выбивает у читателя почву из-под ног, расшатывает натренированный многолетним чтением «нормальных» книг вестибулярный аппарат. Все случайные знаки, встреченные гриппующими Петровыми в их болезненном полубреду, собираются в стройную конструкцию без единой лишней детали. Из всех щелей начинает сочиться * такая развеселая хтонь и инфернальная жуть, что Мамлеев с Горчевым дружно пускаются в пляс, а Гоголь с Булгаковым аплодируют».

Сильно сказано. Жалко, что не понятно. А так красиво и складно.

Однозначно, что рыбак рыбака видит издалека.

Рассказы Дмитрия Горчева – разносторонние миниатюры со смелыми языковыми экспериментами. Горчев пародировал «народную» описательную риторику, городские легенды; работал со стилистикой сказа и очерка, сюжетным абсурдом и алогизмом, наследуя традиции Михаила Зощенко и Даниила Хармса…

С Горчевым все понятно. Не понятно только мне, зачем они пускаются в пляс.

А вот с указанным без инициалов Мамлеевым загвоздка. По крайней мере, у меня – литературного дилетанта.

Дело в том, что известны двое русских писателей Мамлеевых: Дмитрий и Юрий.

Но, судя по той позиции, которую занимает добровольный изгнанник Юзефович, она имела в виду Юрия Витальевича.

Он в 1974 году эмигрировал в США. Но после провозглашения курса на демократизацию общества одним из первых приехал в Россию в начале 90 -х вернулся в Россию. Его книги и статьи стали публиковаться на родине, театры ставили его пьесы. Появилось множество статей и исследований, посвященных творчеству писателя.

Так вот, этот самый Сальников на юбилейном фестивале «Белый июнь» в Архангельске в 2024 году в качестве специального гостя был вместе с Катей Тюхай, которая представляла молодых прозаиков новой волны. И при этом умудрился записать ее интервью.