– Степа! Свадьбы у нас с тобой не будет.

– То есть как не будет? Ты любишь меня! Я люблю тебя! В чем дело?!

– Дело в том, что я выхожу на работу.

– Это я уже слышал, – начал сердиться Степан, – придумай что-нибудь поинтереснее!

– Ты ни разу не спрашивал, кем я работаю.

– Вот теперь спрашиваю: кем ты, Лизонька, работаешь?

– Я девушка по вызову, – ответила она с деланым равнодушием.

– Ты – что? – глухо переспросил Степан, думая, что он ослышался.

– Чтобы тебе было понятнее, – стальным голосом отчеканила Лиза, – я элитная проститутка! Эльза я!

Степан долго смотрел на нее минуты две, не меньше. Ее слова никак не хотели укладываться в его голове. Потом встал, крикнул:

– Официант! – и, когда тот подошел, потребовал: – Счет! – Потом, не считая, вытащил деньги, сунул их официанту, рявкнул: – Сдачи не надо! – И, пошатываясь, вышел из зала.

Вернувшись в свою квартиру с сумкой, заполненной водкой, хлебом и дешевой колбасой, он заперся на все замки и пил не просыхая три дня.

Сквозь пьяный морок он слышал, как кто-то скребся к нему в дверь. Тупо думал: «Баба Маша». Дверь не открывал.

Спустя три дня в его дверь сначала позвонили, потом постучали, потом начали пинать с криком:

– Открой, Степка! Не откроешь – дверь высажу! Гад ты эдакий!

Степан узнал голос своего напарника Михаила Чертнова и, пробормотав вслух: «Такой вышибет», – пошел открывать.

Пока шел, несколько раз зацепился за стулья и некоторые из них опрокинул.

– Ты чего там творишь? – услышал он Мишкино рычанье.

– Дверь тебе, дураку, иду открывать, – огрызнулся Степан.

Мишка его услышал и ответил:

– Это еще надо установить, кто из нас дурак.

Когда Степан открыл ему дверь, Чертнов просто-напросто толкнул его в грудь, и Степан пролетел чуть ли не через всю квартиру, прежде чем приземлился на мягкое место.

– Больно же! – заорал он.

– Я посмотрю, что ты будешь орать, когда тебя с работы вышибут! Ты чего тут, мозги пропил?

– Ничего я не пропил, – проворчал Степан, с кряхтеньем садясь на диван. – У меня горе, – заявил он.

– Какое у тебя горе? – спросил Мишка. – У тебя батя умер? Или мать скончалась?

– Хуже, – заплакал пьяными слезами Степан, – моя любимая девушка оказалась шлюхой!

– Рассказывай! – велел Мишка, грохнув по столу кулаком.

И Степан выложил ему все.

– И ты из-за бабы решил пустить свою жизнь под откос?! – спросил Мишка с грозным недоумением.

– Я люблю ее, – выдавил из себя Степан.

– Наплюй! – велел Мишка.

– Не могу.

– Тогда пользуйся ей, как пользуются другие, – предложил напарник.

– У меня денег не хватит на покупку ее услуг, – скривился Степан в болезненной ухмылке.

– Так ты сам сказал, что она тебе бесплатно дает, – напомнил Мишка.

– Дает, – кивнул он.

– Тогда какие проблемы? – спросил напарник.

– Я хочу семью, детей.

– Крути пока с этой, а как надоест, найдешь порядочную, женишься и заведешь детей.

– Я эту люблю.

– Степа, – проникновенным голосом проговорил Мишка, – не дури! Как человека прошу тебя! Давай под холодный душ! Я пока кофе сварю, – Мишка принялся по-хозяйски распоряжаться на его кухне.

А Степан послушно поплелся в душ.

С работы его не поперли. Пожалели. Но выговор все-таки влепили и премии лишили.

«Переживу», – подумал Степан.

О Елизавете он решил забыть раз и навсегда.

Да только ничего у него не вышло. Промучившись две недели, однажды вечером он приехал к ней.

Она впустила его. Он ничего не сказал, она ни о чем не спросила. Вернее, спросила:

– Ужинать будешь?

– Буду, – ответил он, сел на диван на кухне и стал смотреть, как она жарит отбивные, режет салат, достает из холодильника сырную и колбасную нарезку, потом накрывает на стол.