Я стояла, затаив дыхание. Рано или поздно, мужчина уйдет. Надо только подождать. Что-то мягкое прижалось к моей ноге… Крыса?! Я еле сдержала крик, но это оказалась не крыса, а кошка. Кошка подошла ко мне и тёрлась, выпрашивая ласки. Очень не вовремя!

- Приятно работать с вами, господин де Синд, - раздался другой голос – дребезжащий, резкий, в котором чувствовались и заискивание, и ехидца. – Всё ровненько, по плану… С вас триста солидов.

Триста солидов! Вот так цена! На эти деньги я смогла бы одна нанять целый корабль и уплыть домой. Кошка у моих ног мурлыкала всё громче, и я испугалась, как бы её мурлыканье не услышали на берегу.

- Без имён, - хмуро пророкотал мужчина, вытаскивая очередной мешок.

- Боитесь? – хитро спросил тот, кто сидел в лодке. – Ну да, стоит мне заговорить - и все ваши богатства конфискуют, а детки отправятся просить милостыню. Все шестеро, - лодочник захихикал так мерзко, что даже мне стал противен, хотя я не видела его и ничего о нем не знала. 

- Так и есть, - спокойно ответил мужчина с мешками, - но меня ещё надо поймать, а тебя точно найдут со свернутой шеей. Не веришь?

Я не успела понять, что происходит, но в темноте началась возня, а потом кто-то захрипел, словно его… душили.

Мне стало ещё хуже, чем от морской болезни. Прикрывая голову руками, я сползла спиной по стене дома и съежилась в комочек. Только не убийство! Только не…

Кошка тут же забралась ко мне на колени, и я вцепилась в неё, прижимая к груди, словно она могла меня защитить – от убийц на пристани, от воспоминаний… Пальцы мои коснулись мягкого ошейника с подвеской. Подвеска в виде птички?.. Неужели, это моя рыжая попутчица со «Звезды морей»?..

Тем временем хрипы прекратились, перейдя в надсадный кашель, а потом лодочник с обидой произнес – уже без заискивания и язвительности:

- Зачем вы так? Чуть не придушили! Уже и пошутить нельзя!

- Я тоже пошутил, - добродушно рыкнул в ответ мужчина, пересчитывая мешки.

Снег всё усиливался. Он падал и таял на моём лице, на волосах, пальто стало тяжелым и влажным. Я обнимала кошку и молилась, чтобы контрабандисты скорее закончили свои грязные делишки и разбежались по крысиным норам.

- В следующий раз - как обычно, - сказал мужчина лодочнику.

- Я своё дело знаю, - хвастливо ответил тот и спросил словно невзначай: - Служанку-то нашли? А то я бы вам свою племянницу привёл – расторопная девица. Работящая и хорошенькая… И послушная…

- Обойдусь, - отрезал мужчина.

Зазвенели монеты, потом раздалось бормотание – кто-то пересчитывал деньги, долго, сбиваясь и начиная снова.

Это тоже произвело впечатление – то, что покупатель не торговался, хотя сумма была очень немаленькая. Но, учитывая аристократическую приставку «де» к фамилии, мужчина, приобретавший перец, принадлежал к высшему сословию. Для таких триста солидов – сумма, которую проигрывают за вечер в карты. Только зачем бы ему тогда промышлять контрабандой, рискуя положением и состоянием?.. Впрочем, может, всё дело было в порочной натуре. Недаром ведь фамилия контрабандиста была Синд. Грех – вот что она означала. Вряд ли кого-то из его предков назвали так случайно.

Наконец, бормотанье закончилось, и лодочник удовлетворенно крякнул:

- Всё, до последнего солида, - важно сказал он. – Люблю иметь с вами дело, господин де Си… Хе-хе, простите. Но про племянницу всё-таки подумайте.

- Не нуждаюсь, - мужчина на пристани закинул мешки на спину – все шесть сразу. – Я написал в монастырь Святой Клятвы, они пришлют воспитанницу. По-настоящему работящую и послушную.

Последнее слово он выделил голосом особо. Как будто в послушании было что-то плохое.