– Я приношу извинение и вам, марра Лариса, и ее светлости, – заверил меня между тем собеседник. – Мы были, гм, немного не в себе. Уверяю, больше подобного не повторится.

И между строк: «Да хватит уже надо мной издеваться!» Бубочка обиженная.

– Ваша светлость, – я повернулась к Оливии, – если вы им доверяете, верите в то, что они говорят, я позволю им ухаживать за вами. Если нет, все они сейчас же вернутся в свои замки.

Легко раздавать обещания, когда не собираешься их выполнять. Я глубоко сомневалась, что мне будет под силу отправить эту ораву назад, в их дома. Особенно одного из них, самого наглого и упертого.

Оливия предсказуемо замялась. Одно дело – жаловаться фее на страшных вампиров. И совсем другое – избавиться от единственных женихов, которые на тебя позарились. А Оливии хотелось замуж. Очень хотелось, да.

– Я… – промямлила она, – я поверю их словам, марра Лариса.

– Отлично, – кивнула я, тщательно скрывая облегчение. – Тогда, пожалуйста, покиньте мою гостиную. Всем скопом, да.

Пришлось уходить, и Оливии, и вампирам. Кроме одного. Того самого, моего собеседника. Он нарочно не спешил, мялся у порога. А едва все остальные вышли, закрыл дверь и с негодованием уставился на меня.

– Совесть у тебя есть, а?

– И я рада тебя видеть, Риччи, – ухмыльнулась я, вставая из кресла. – Забыл, как нас с Ленкой изводил в детстве?

– Обормотка, – выдал вампир.

В следующий миг мы уже крепко обнимались.

Риччи был для нас с Ленкой кем-то вроде брата. Да, именно так можно охарактеризовать наши отношения. Старший брат. Наглый, упертый, самоуверенный красавчик вампир. Мы выросли втроем. Ну как выросли. Нас с Ленкой отсылали в замок родителей Риччи в качестве наказания. Не нашего, а самого Риччи. За его плохое поведение, да.

Его родители именно это ему и говорили: «Будешь себя плохо вести, позовем девочек. На лето».

И вот теперь он здесь, во дворце, охотится за невестой.

Сюрприз, ага.

В воскресенье в полвторого марсианин прилетел,

Позвонил по телефону – познакомиться хотел.

Я тогда снимался в фильме, и не мог пойти к нему.

Нам, артистам знаменитым, марсиане ни к чему!

Из кинофильма «Зловредное воскресенье»

– Как ты тут оказалась? – Риччи наконец-то отпустил меня, чуть отодвинулся и пытливо посмотрел в мое лицо, будто пытался что-то там прочитать. – Только не надо мне задвигать, что у тебя внезапно магия проснулась.

– Задвигать, – весело фыркнула я. – Это наш с Ленкой сленг, земной. Тебе, аристократу, не пристало так выражаться.

– С кем поведешься, – отрезал Риччи. – Так что?

– Ленку заменяю, – вздохнула я и решила рассказать всю правду. Все равно ведь рано или поздно узнает. – Ей жутко не хочется работать по профилю, особенно в этом мире, в данном дворце. Вот я и тут…

– Ты что делаешь? – хмыкнул Риччи и, не стесняясь, покрутил пальцем у виска. Пока что своего. – Точно сдурела. Из тебя фея, как из меня дракон.

– Да иди ты, – огрызнулась я. – Что вы все ко мне пристали?

– Все? Отец узнал? – ухмыльнулся не в меру догадливый Риччи. – И ты до сих пор тут?

Ответить я не успела. В дверь постучали. А затем вошли. Без спроса. И остановились на пороге.

Его высочество Альфред ронт Горонский явно не ожидал увидеть дворцовую фею в объятиях вампира.

Он смотрел на нас с Риччи, как смотрит графиня мать на дочь в объятиях садовника. Ровно с тем же выражением.

Вот ничему мужика жизнь не учит. Постоянно на одних и тех же граблях пляшет. А потом виноватых ищет. Сначала не стесняется поругаться с феей, теперь прямо-таки нарывается на скандал с вампиром. И чем, спрашивается, недоволен? Мы ж с Риччи не в постели кувыркаемся, вполне по-братски обнимаемся. А даже если б и в постели, надо не только стучать, но и ждать, пока разрешат войти. А то вдруг неприличную картину застанет. Впрочем, некоторым, похоже, этикет не писан.