За буфетом взвизгнула Мария, видать, Дуарте переусердствовал. Беатрис посмотрела в коридор, откуда доносилась счастливая возня, недоверчиво взглянула на Фернандо.

– Что вы сказали? Вашей женой? – она потупилась.

Он заметил, как у нее покраснели уши. Девушка поставила локти на стол, спрятала лицо в ладонях, но не ушла из столовой. Мучаясь от неловкости, офицер шумно придвинул чашечку, вылил чай на тарелку, выпятил губы, подул.

– Простите меня. Мне не следовало говорить. Я понимаю… Я не буду просить отца, пусть все останется как прежде.

Блюдечко обжигало пальцы. Пар ударил в нос, заглушил тонкий аромат листьев.

– Я согласна, – не разжимая рук, промолвила девушка.

– Что? – не понял Фернандо.

Беатрис порывисто вскочила и выбежала из комнаты.

– Что вы ей сказали? – ворвался встревоженный Барбоса. – Она покраснела, как морковка. Вы обидели ее?

– Я предложил Беатрис выйти за меня замуж, – роняя блюдечко на стол и разбрызгивая чай, признался Фернандо.

– Вы? – удивился Дуарте.

– По-вашему, я слишком стар для нее?

– А она? – не ответил кормчий.

– Согласилась.

– Ай, да сестра! – засмеялся Барбоса. – Не зря вечерами читали книжки о любви, о страсти… Раньше брала в руки Библию, повторяла на коленях молитвы. После этого женщины чурались меня, ни одну не поймаешь… Отец не возразит, он вас уважает, – говорил Дуарте. – Приданого за ней много. Если с умом взяться за дело, можно начать сообща торговать. В Европе поднялась цена на бразильское дерево. Вы плавали в Новый Свет?

– Не приходилось.

– Ничего, не заблудимся.

– У меня другие планы.

– Какие? – заинтересовался кормчий.

– Разве отец не рассказывал вам?

– Я пропустил мимо ушей.

Мария, с растрепанными волосами, в съехавшем на бок переднике, принесла десерт, прибралась на столе. Дуарте не обратил на нее внимания. Обиженная служанка надулась, забрала варенье и ушла на кухню. Мужчины долго сидели в столовой, а когда вернулся алькальд, сговорились плыть к Южному морю.

В тот же день объявили помолвку. Вечером устроили торжественный ужин. Вмиг повзрослевшая и похорошевшая Беатрис уже не читала душещипательных стихов, не бросала осуждающих взглядов на Марию. Опьяневший отец шлепал служанок, изрядно отведавших на кухне господского вина.

Через неделю в церкви Святой Магдалины в белом атласном платье, благоухающем запахом алисиума и табачков, Беатрис сделалась сеньорой де Магеллан, женой будущего адмирала Испанского флота, кавалера ордена Сант-Яго, наместника и губернатора Индийских островов. Слегка прихрамывая, португальский офицер выходил из церкви зятем уважаемого в городе человека, обретя состояние, в несколько раз превышающее пожизненные доходы среднего капитана. Магеллан был счастлив. Рядом шла женщина, о которой он мечтал двадцать лет. Любовь не дается всем без разбору, особенно людям, привыкшим пользоваться портовыми проститутками, она рождается в чистых душах как награда за пережитое, за веру в добро и справедливость.

Еще над клумбой в патио белыми мотыльками порхали амуры и новобрачные не успели поссориться, разойтись по разным кроватям; еще над домом витало очарование таинства и слуги по утрам говорили шепотом, а ночью подглядывали в замочную скважину, и Дуарте думал, не последовать ли примеру сестры, как старый алькальд собрал в гостиной мужчин.

От потемневших ликов предков, взиравших со стен на потомков, веяло суровой торжественностью. Тускло поблескивала сталь оружия, звала к свершению великих дел. Увидев отца в парадном камзоле с орденской лентой и мечом, важно стоящего под портретом деда, положив руку на граненый эфес, кормчий подтянул штаны, заправил помятую ночную рубашку. Отец брезгливо поморщился. Фернандо явился аккуратно одетым, стянутым корсетом широкого кожаного ремня.