«Царская» охота существовала и в советское время. В Завидовское заповедно-охотничье хозяйство (теперь – госкомплекс «Завидово»), многочисленные государственные опытные охотничьи и лесоохотничьи хозяйства Главохоты РСФСР, Министерства сельского хозяйства СССР, Министерства обороны и некоторые совхозы со всей России свозили тысячи копытных, передерживали их в вольерах и затем выпускали «под выстрел». Здесь же существовали крупнейшие фазаньи и утиные фермы. Некоторые «царские» охотничьи хозяйства функционируют и сейчас за государственный, или, точнее, за наш с вами счет.

Дискуссия между сторонниками и противниками фермерского охотничьего хозяйства, начатая десятки лет назад, не утихает до сих пор.

Основные аргументы противников, высказанные в различных публикациях, следующие. Россия – великая охотничья держава, и нашим охотникам не нужны зверинцы. Именование добычи животных в загонах охотой ошибочно, это – стрельба. Стрельба по «животным-заключенным», а также по разводимым животным, выпускаемым «под выстрел», негуманна. Влиятельнейший североамериканский охотничий клуб Boone and Crockett Club – лидер в охране природы и поборник этичной охоты («честного преследования»), например, осуждает: «преследование и умерщвление любого относящегося к крупной дичи животного, содержащегося в неволе или выпущенного из нее для умерщвления в искусственной или фиктивной «охотничьей» ситуации, когда дичи отказано в шансах на спасение, равновеликих тем, что имеются у свободноживущих животных, а стрелку фактически гарантирован стопроцентный или нереалистично высокий шанс на умерщвление», а также осуждает «искусственную и неестественную модификацию генетических характеристик видов крупной дичи». К недопустимым методам генетической модификации относятся, в частности (но не только): искусственное оплодотворение, управляемые или неестественные селекционные программы, клонирование, перемещение выращенного поголовья для целей консервированной стрельбы». Boone and Crockett Club крайне обеспокоен и тем, что общественность может смешивать в своем восприятии этичную охоту с «консервированной» стрельбой, генетическими манипуляциями и другими связанными с ними практиками, осуждаемыми клубом, и что при этом может пострадать репутация «настоящей охоты» (Национальный охотничий журнал – Охота. 2009. № 6). Содержание преимущественно двух-трех видов диких копытных на огороженной территории, занимающей в регионах в общей сложности тысячи гектаров естественных угодий, на взгляд противников, не согласуется с идеей сохранения биологического разнообразия. Санитарно-эпидемиологическое состояние в парках и на фермах не всегда благополучно, животные в вольерах деградируют. Вольерные животные иногда сбегают на волю, засоряя генофонд диких популяций. Протяженные заборы препятствуют свободному перемещению диких животных и людей.

С этими аргументами трудно не согласиться. Действительно, «стрельба» в загонах – не охота в природе и не честное преследование дичи. Однако, чего греха таить, многие трофеи, включая виды африканской «пятерки» и «семерки», добыты «этичными» охотниками не в природе, а в сафари-парках или на охотничьих ранчо. Можно ли считать честной трофейную охоту в природе, когда вооруженный до зубов стрелок, сопровождаемый охранником, убивает ничего не подозревающую дичь на расстоянии в 300–1000 м? И в чем прок государству от трофейной охоты в природе, если она существует лишь для обогащения горстки аутфиттеров и удовлетворения «рекордного» тщеславия иностранных и российских богатеев, нанося при этом колоссальный урон популяциям и генофонду животных (Данилкин, 2010)?