Ангарский маньяк Михаил Попков тоже считает годы за решеткой и надеется выйти условно-досрочно[16].

Если брать Россию, то у нас, как мне кажется, на порядок меньше такой преступности в сравнении с США и Европой. В Штатах, например, почти все привыкли уже к тому, что ребенок приходит в школу с ружьем и расстреливает учителей и одноклассников. У нас, слава богу, такие случаи пока единичны. Притом, что там существует смертная казнь и все это происходит жестче, чем у нас. А у нас за убийство нескольких человек преступник может получить 20 лет, потому что где-то истекли сроки давности, где-то слабая доказательная база, где-то еще какие-либо бреши в законе или в работе следствия и суда.

Если окунуться в голую статистику, то, возможно, мы ничего не узнаем вообще, потому что сейчас принимают меры к тому, чтобы не сеять панику у населения. У людей и так много негатива, а если еще пугать их историями, которые происходят где-то в регионах, это не понравится… Сейчас показывают последствия сделанной работы, а не имеющиеся факторы. Редко в СМИ озвучивается, что где-то было совершено жестокое преступление и ищут преступника. Это исключение из правил. Показывают только то, что было сделано: поймали, осудили.

Умышленные убийства в разной форме сопровождали всю человеческую историю, являясь одной из крайних форм по-разному мотивированного насилия. Всевозможные ритуальные культы с жертвоприношениями в архаичных социумах трансформировались по мере модернизации общества и эволюции человеческой цивилизации. На протяжении многих столетий право на убийство «других» было нормализовано. Разрешалось уничтожать иноверцев в религиозных войнах и представителей более слабых сообществ, конкурирующих в борьбе за ресурсы. Нормой также было убийство в контексте внутрисоциального «упорядочивания», как в случае с обрядовыми жертвоприношениями у ацтеков, средневековой инквизицией или этно-политическим террором нацистов.

Об этом, в частности, говорит бывший сотрудник прокуратуры Москвы Георгий Рудницкий. По его мнению, маньяки в первую очередь – это психически нездоровые люди, которые были всегда, но в разные исторические эпохи они воспринимались по-разному: «Мир идет по пути цивилизации и защиты прав личности, поэтому, наверное, тот же

Сейчас для того чтобы реализовать свои наклонности, у маньяков меньше легальных способов для этого. Поэтому им приходится проявлять себя вне закона, попадая в категорию серийных преступников».

Несмотря на появление права и законодательное табуирование убийства, эту традицию и в XXI веке продолжают в разной степени культивировать различные сообщества. Причем не только тайные организации террористов или неонацистов, но и появляющиеся в разных странах деструктивные культы (от Чарльза Мэнсона до Секо Асахары) и целые субкультуры вроде «Общества леопарда», о котором речь пойдет отдельно. Не остаются в стороне и сосуществующие с цивилизованным миром политические диктатуры. Наиболее показательным в этом плане феноменом является гитлеризм, допускающий уничтожение и расправу с политическими противниками или не вписывающимися в их идеологемы этническими, культурными и иными сообществами.

Как уже было сказано ранее, значительная часть серийных убийств совершаются на сексуальной почве. Такие преступления известны с древности. Хрестоматийным примером тут может служить маршал Жиль де Рец, ставший прототипом фольклорного персонажа Синяя Борода. Некоторые исследователи приписывают ему убийство более 700 мальчиков и девочек ради сексуального удовлетворения. На суде он заявлял, что желание к детоубийству у него возникло после прочтения книги Гая Светония «Жизнь двенадцати цезарей», где рассказывалось про кровавые оргии римских императоров вроде Калигулы и Нерона. В XVIII веке вошел в историю Маркиз де Сад, который в своих романах рассказывал о всевозможных сексуальных девиациях, сопровождавшихся жестокостью по отношению к партнерам. Свои дни он закончил в парижской психлечебнице в 1815 году и благодаря австрийскому психиатру Крафт-Эббингу был «увековечен» в названии парафилии, известной как садизм, – сексуальном удовлетворении от жестокостей по отношению к живому существу.