– Вы врете! Врете! Ясно?! – кричала я, но понимала, что каждое слово было правдой.

Мне не хотелось такой правды, как и такого мира, где больше нет отца. Мной овладела сильная истерика и я отключилась.

Придя в себя, я поняла, что лежу на кровати. Голова страшно гудела, мне очень хотелось спать. Я вспомнила недавний разговор и тихонько заплакала.

– Поплачь, дочк, поплачь, полегчает – бабушка сидела рядом и гладила мои волосы.

– Бабушка, как же так? Ведь папа ничем не болел, мы же так с ним весело катались на горках перед праздником. – и новый град слез обрушился из моих глаз при этих счастливых воспоминаниях.

– Тромб оторвался. Никто не знал, никто даже подумать не мог.

Я не помню, как мы вернулись домой, как и не особо помню день похорон. Мне не верилось, что все это правда. Что человек, который был рядом с первого моего дня отныне и навсегда покинул меня. Я вспоминала как умер дедушка и говорила себе, что раз Петя смог справится с этой потерей, то значит и я смогу. Я должна, ради мамы, ради бабушки Тамары и дедушки Лени, ради отца, его памяти.

Меня поразили слова Пети. Он подошел ко мне на следующий день после похорон, положил на стол большую шоколадку и тихонько мне сказал:

–Ты будешь сильной и все выдержишь, я обещаю. В твоей жизни было столько отцовской любви, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Он всегда будет рядом, всегда будет стоять за твоим плечом, поверь мне. Отца не заменить и его всегда будет не хватать, но у тебя есть мы – я и Гриша. Если ты позволишь, то мы почтем за честь заботится о тебе и оберегать. – он обнял меня, потом добавил, улыбаясь: – Ну и ругать, если придётся.

Я впервые за три дня улыбнулась тогда и поняла, что за этими его словами скрывался иной смысл, нежели обычные слова поддержки. Нельзя закрываться в своем горе и жалеть себя целыми днями. Боль станет легче, если ее разделить с теми, кому ты дорог. Я поняла это, потому как сам Петя однажды закрылся ото всех и держал все в себе, от чего пострадали его отношения с близкими людьми, он отдалился ото всех и страдал в одиночестве.

Мне резко захотелось маминых объятий, ведь за все это время я предпочитала отстраняться ото всех. Мы встретились на кухне. Она с бабушкой и папиной сестрой, пили чай и тихонько болтали. Мама сидела с красными глазами и казалось очень худой и уставшей.

– А можно я тоже с вами посижу? – спросила я, стоя в дверном проеме.

Ее глаза заметно оживились, она вытерла нос платочком и похлопала по коленкам.

– Конечно, моя ягодка, садись, садись с нами. Вон бабушка достала варенье клубничное, давайте чаевничать.

– Да я на стульчике, ведь большая уже для твоих коленок то – и я улыбнулась ей, так, словно все было в порядке, но мы все понимали прекрасно, что сейчас каждый делает вид, что все хорошо и каждый старается делать вид будто этому верит.

Так мы и остались жить втроем, три одинокие женщины: бабушка, мама и я. Со временем мы продали нашу квартиру и переехали к бабушке, ведь втроем все веселее. Лида с Гришей все чаще стали у нас бывать и оставлять моих братьев с ночевкой, чему я была несказанно рада. Петя со Светой стали родителями, у них родилась девочка, назвали ее Дарья. Они редко приезжали, но когда навещали нас, то я с удовольствием брала обязанности няни. Я очень любила своих братьев и сестренку, они заполнили во мне ту пустоту, которая образовалась после смерти папы.

Спустя пару лет не стало и бабушки Тамары с дедушкой Леней. Их дом продали папины сестры. И все что мне осталось от некогда таких близких и родных людей это лишь память. И она была светлой, доброй и полной любви.