Вечером, обходя участок за участком крепостной стены, Колиньи ещё раз напомнил всем о присяге королю и кто какую защищает брешь в стене, уже проделанные во множестве артиллерией испанцев. В конце обхода он появился и у Понтуса.

– Капитан де ла Гарди, вы со своей ротой и я защищаем эту брешь, эту башню, ворота Сен-Жан!

Понтус взял под козырек:

– Да, господин адмирал!

– Тут самое уязвимое место обороны! – продолжил адмирал. – Если неприятель пройдёт тут – то будет конец!..

Уточнив ещё кое-какие детали, он отпустил его на его участок обороны.

Наутро, вымотавшийся от недосыпания, голода и постоянного нервного напряжения, Понтус, как обычно, занял своё место обороны. У него в роте осталось всего семнадцать человек, которые ещё могли держать оружие… Вчера он потерял ещё пятерых убитыми. Были у него и сбежавшие, как и у других… Бежали по ночам…

В голове вяло копошились какие-то мысли… И он вздрогнул от крика адмирала.

– Бегут, сволочи!.. Бегут! – закричал тот, появившись на противоположной стороне бреши, показывая рукой Понтусу на груду камней.

Там, на разрушенную башню, с другой стороны, взбирались знаменосцы испанцев, а впереди них, скатываясь по обломкам стены, бежали в панике французы… Позади же знаменосцев, Понтус видел, поднимаются сотни испанцев… У него же всего семнадцать солдат… А брешь огромная, в неё в ряд могут пройти десятка два человек… Остановить обезумевших от страха людей они, Понтус и адмирал, уже не могли…

В поднявшейся суматохе Понтус потерял из виду адмирала. И он видел, видел только, что целый участок стены, с башней и воротами, остался пустым… Там не было ни одного защитника… Только испанцы…

Он смутно запомнил, как угодил, легко раненный, в плен к испанцам. Стал немного соображать и приходить в себя только в палатке, огромной, куда испанцы согнали всех пленных офицеров… Палатка была набита ими, французами… Вон там сидит на каком-то ящике капитан Кюзье, угрюмо уставился в землю… Переживает… Рядом с ним стоял капитан Жарнак… Оказались тут же капитан Салей и генерал де Андело, брат адмирала… Но самого адмирала в палатке не было…

Когда стемнело, наступила ночь, в углу, где был де Андело, началась какая-то возня. Понтус подошёл туда, увидел, что генерал что-то затевает… Вот один из офицеров тихонько расшатал колья, что прижимали к земле нижний край палатки… Образовалась щель… И генерал нырнул в неё, исчез… Понтус непроизвольно устремился за ним, выскользнул наружу, увидел ночное звёздное небо, отполз подальше от палатки, уткнулся в генерала, затаился рядом, как и тот.

– Я хорошо говорю по-испански, – зашептал генерал, не удивившись, что кто-то последовал за ним. – Поэтому держись за мной и молчи, если встретим их патруль… Молчи, даже если тебя будут убивать…

Они проползли ещё немного, встали и пошли: генерал впереди, Понтус за ним… Они благополучно выбрались из лагеря испанцев и в темноте, почти на ощупь, стали пробираться к реке… И тут наткнулись на притаившегося в кустах Антуана и с ним ещё какого-то солдата.

Антуан обрадовался им, нервно зашептал Понтусу о своих мытарствах, как спрятался под разрушенной башней. Там он накануне приметил щель в подземный каземат. До вечера он просидел в том каземате и теперь тоже пробирался к реке…

– Давайте, пора… – послышался в темноте хриплый шёпот генерала.

Они, перебегая гуськом друг за другом, спустились к реке. Ещё раньше, днём, они прикинули, что, по-видимому, её можно перейти вброд.

В одном месте Понтус зацепился за какую-то корягу и упал, угодил лицом прямо в грязь… Тихо выругался…

– Ты что – грязи боишься больше, чем испанцев? – ехидно прошипел позади него Антуан.