Как написал о нем Николо Томмазео[3]: «Леонардо – величайший из родившихся на земле; он – как Данте с умом Платона и душой Вергилия, как Рафаэль со структурой Микеланджело и Галилея». Художник, архитектор, скульптор, инженер, конструктор, экспериментатор, исследователь, писатель, мыслитель, натуралист, ученый, изобретатель – все это Леонардо. Он принадлежал к той категории людей, любопытных и наблюдательных, которым все интересно и которые хотят досконально понять и изучить каждое интересующее их явление или предмет, разобраться в их устройстве, в их сущности. Его подход и взгляд намного предвосхитили его эпоху и современников.

Наследие Леонардо, сравнимое по объему и разнообразию с энциклопедией, – это колоссальная и уникальная смесь из искусства, науки, техники, эмоций и бесконечных мечтаний. Он как никто другой умел сочетать свои бесчисленные научные интересы с потрясающими артистическими способностями. Великий итальянец обладал исключительным талантом воспроизводить графически все то, что ухватывал его цепкий взгляд и ум, будь то строение человеческого тела, устройство музыкального инструмента или полет птиц.

Леонардо был невероятно тонким и любопытным наблюдателем, он мечтал, видел, зарисовывал и записывал, изучал, анализировал, экспериментировал и реализовывал. Ошибался и снова пробовал. Ему было свойственно пристрастие к новым опытам, к неведомым путям, при этом его постоянно сопровождали сомнения, колебания, поиски, исправления, возвращение снова и снова к своим задумкам. Всю свою жизнь Леонардо разрывался между искусством и наукой, считая их взаимосвязанными, между своими многочисленными интересами и, по мнению некоторых леонардистов, именно поэтому так много не доведенных им до конца или не сохранившихся проектов. Но несмотря на это, а, возможно, даже благодаря этому, интерес к его личности и творчеству до сих пор жив.

Из сведений о Леонардо и о его жизни, которые дошли до нас, можно заключить, что при всей своей гениальности он оставался довольно простым в быту и уравновешенным человеком, критичным по отношению к самому себе, «omo sanza lettere»[4], как он говорил сам о себе, поскольку он не получил полноценного образования, неспешным в работе и склонным к прокрастинации. Леонардо любил животных и придерживался вегетарианства, уважительно и с любовью относился к своим ученикам. Его отличали доброта и сердечность, щедрость и харизма, элегантность и даже некоторая щеголеватость, чувство юмора и любовь к шуткам.

В окрестностях города Винчи,

Стоит отметить, что при своем внешнем спокойствии Леонардо был настоящим свободомыслящим бунтарем, чей взгляд был направлен далеко вперед, в будущее. Он расходился во мнениях со своей семьей, не только потому, что был незаконнорожденным первенцем, а потому что не разделял их мещанской философии. Он с трудом принимал законы общества того времени, возможно, потому что намного опережал это самое время, но, обладая даром дипломата, сумел избежать конфликтов со всеми правителями, у которых он был на службе, будь то короли, римские папы или главы городов-республик, и сохранил независимость своей мысли и духа. Он не любил риторику, догмы и слепое следование устаревшим теориям и безосновательным утверждениям. Во главу всего, выше теоретических познаний, почерпнутых из учебников, он ставил собственный жизненный опыт, наблюдения и эксперименты, только они могли убедить его в чем-то – «…la semplice esperienza, la quale emaestra vera»[5], как напишет он в своем «Атлантическом кодексе».

Дом в местечке Анкьяно, в котором родился Леонардо.