Федор Федор Грушевский

Федор решил прогуляться по пути домой с деловой встречи. На улице был прекрасный вечер двадцать третьего декабря: стояла температура минус пятнадцать градусов, уже стемнело, и вовсю шел снег. Федор был счастлив, ведь скоро Новый Год, на нем новое пальто, и в пакете лежат новые деловые костюмы, и шуба для Кати – его хорошей подруги, у которой завтра день рождения – тихо шуршит чехлом, словно так и хочет вырваться и поздравить девушку, выводя их взаимоотношения на новый уровень; и деловая встреча прошла успешней некуда, представляя Федору и организации такие горизонты, о которых они могли только мечтать.

Проходя мимо продуктового магазина, Федя вспомнил, как начались отношения его и Кати – с сырка одной известной и «элитной» компании, – и решил немного ее разыграть: подарить простой и символичный подарок, притворившись, что больше он ничего не подготовил, а потом подарить шубу. Конечно, стоило еще подумать, как представить ей настоящий подарок наиболее эффектным и неожиданным способом. Немного постоя и посмотрев в стену в магазине, Федор придумал самый лучший, как ему казалось, способ: сначала просто подарить сырок, без всякой всячины, а потом, когда они уже будут забирать одежду из гардероба, в который он предварительно сдал шубу, дать бирку не со своим пальто, а с Катиным подарком, а потом уже дать бирку со своим пальто.

Придя домой, Федор был поражен своей гениальностью и вспомнил про торт, который ему подарила мама на его день рождения: любимый торт Феди, состоящий из крекеров-рыбок, посыпанных поверх соуса из сметаны и сахара, – и все это на нежнейшем тесте. Федор с детства обожал его. Каждый раз, когда в доме был праздник, первое, что он делал – проверял холодильник в надежде увидеть там торт, который они всей семьей называли «Торт из рыбок». К счастью, в их большой семье этот торт любили не очень много людей: Федор и мама. Мама Феди была маленькой женщиной, так что, чтобы наесться ей хватало буквально одного-двух маленьких кусочков под чай, поэтому Федору доставалась большая часть торта – более восьмидесяти процентов.

Федя работал в «Трех Организациях» – сложно устроенной структуре, основанной на иерархии организаций и взаимовыгодных условиях сотрудничества для всех трех организаций. «Три Организации» были изначально основаны Федором и его другом Игорем, чтобы облегчить работу одной организации, созданной для поддержания идеи справедливости и искоренении списывания в школах путем давления на списывающих с обеих сторон: со стороны учителей и со стороны учеников. Если учителя видели, что ученик списывает, ему ставили двойку и вызывали родителей – ничего необычного. Если же одноклассник списывающего узнавал об этом, будучи членом КЧУ – организации, о которой идет речь (Коалиция Честных Учеников), – он сообщал о предстоящем списывании учителям. Федор и Игорь понимали, что им придется придумать какое-то оправдание или причину для сборов верхушки КЧУ, потому что членство в этой организации придется скрывать – иначе она просто не будет работать: люди узнают, кто в ней состоит, и просто-напросто не будут говорить им о списывании, – также они понимали, что рано или поздно появятся те, кто попытаются подкупить членов КЧУ в обмен на их молчание – на самом деле, ради этого КЧУ и создавалась. Для сокрытия настоящих источников дохода членов КЧУ и как оправдание их частых собраний была создана подорганизация КЧУ, которую назвали ОТК – объединение торговцев карамелью. Идею продавать карамель подал Игорь, потому что у него раньше было свое не очень развитое дело всего с двумя участниками, которое развалилось, но идея и карамель остались. Федор встал на пост главы трех организаций, а Игорь – на пост подглавы трех организаций. Тогда эти должности назывались «глава» и «подглава КЧУ» соответственно, потому что третьей еще не было. Федор был за конспирацию, так что на все переговоры, кроме межтерриториальных, посылался Игорь. Игорь, конечно, обладал большой харизмой, и сложно было не принять его предложение присоединиться к ОТК, а потом перейти к «более крупным делам», но все-таки не всех удавалось склонить к сотрудничеству. Поэтому Игорь предложил создать КПН – канал полезных новостей. В КПН Игорь назначил главой свою подругу – Полину, которая была в курсе всех событий своего и соседних образовательных учреждений. Как только человек сделал что-то такое, о чем нельзя знать какому-то другому человеку, или обзаводился девушкой, об этом узнавала Полина, а как только об этом узнавала Полина, об этом узнавал Игорь. Как только об этом узнавал Игорь, он делал этому человеку предложение, от которого он не мог отказаться. После вступления в ОТК у людей появлялась удивительная тенденция: им нравилось там работать и они там оставались добровольно. В «Трех Организациях» почти вся верхушка занимала две должности: подглава КЧУ и Трех Организаций был по совместительству и главой ОТК, подглава ОТК – главой КПН. Только Федор занимал одну должность: глава КЧУ и Трех Организаций. Так, Три Организации увеличивали свой доход и территорию. Годы шли, главы КПН менялись, но костяк из Игоря и Федора оставался.

Три Организации и их верхушка зарабатывали много только на продаже карамели: верхушка ОТК, состоящая из глав территорий и Игоря с подглавой ОТК, могла варить и продавать карамели на тридцать с лишним тысяч рублей только в неделю. Всем нравился такой расклад: верхушка ОТК варила карамель, спускала ее низшим чинам, они ее продавали, засылали наверх, сколько надо и даже не претендовали на большую долю – они знали, насколько долго и муторно было варить тридцать килограмм карамели в неделю, а верхушка ОТК и даже вся КЧУ зарабатывала с карамели.

Рано или поздно, КЧУ стала бесполезной организацией, которая, по сравнению с ОТК, зарабатывала гроши, и поэтому, Федор решил переформировать КЧУ для помощи и распространения ОТК. Так и произошло. У КЧУ осталось свое название, но ее суть поменялась – вся организация стала отвечать за производство карамели и передала свою территорию ОТК. Так, выхлоп ОТК стал сравним с большим бизнесом, поэтому все члены Трех Организаций жили припеваючи. Конечно, верхушка жила более припеваючи, чем низшие чины, но факта это не меняет.

Федор снял с себя новое пальто, переоделся в домашнее, развесил в шкаф новые костюмы, не вынимая Катину шубу из чехла, повесил ее в шкаф и сел пить чай. Он сел за стол, налил чай, размешал сахар, достал торт из холодильника и в одиночестве приступил к трапезе. Многие могли бы подумать, что пить чай с тортом в одиночестве грустно, но Федор не из таких. Ему было не до грусти. В голове мельком сами собой пробегали завтрашние события: шуба, сданная в гардероб, боулинг, счастливая Катя. Со вторым куском торта, положенным в рот, пришли воспоминания об олимпиадных заданиях по астрономии городского этапа ВСоШ. «Че?», – подумал Федор, и воспоминания улетучились. Наевшись тортом и повспоминав прошлое, Федор помыл за собой кружку и посмотрел на часы. На часах была половина двенадцатого. Федор подумал: «Блин, надо спать ложиться. У Кати завтра в боулинге день рождения в двенадцать, надо поспать». Федор почистил зубы и лег спать с приятными мыслями о счастливой Кате и ее прекрасной улыбке. Федор специально не закрыл шкаф, чтобы точно не забыть о шубе и даже поставил будильник на восемь, чтобы быть в боулинге уже в девять, чтобы никто не узнал о его сюрпризе. Федору обычно ничего не снилось, но в этот раз приснилась полная последовательность событий, как он поздравляет Катю: и с сырком, и с шубой. Катя давно хотела шубу, и причем очень сильно – это Федор понял еще три месяца назад. Он вспомнил Катины слова уже на тот момент трехлетней давности: «Ну, это да…». Сказала она это после того, как Федор случайно обратил внимание на то, какая прикольная у его сокомандницы шуба. Это было единственным намеком, но учитывая интонацию, Федор понимал, что это было не просто так. И вот, утро. Федор встал, почистил зубы, положил шубу в пакет, оделся понаряднее и, не позавтракавши, вышел. По пути в боулинг ему позвонили. «Федор, – донесся голос из трубки, – тут проблемка одна появилась. Подъедь к набережной». Федор по дороге думал, стоит ли ему туда ехать и решил, что не поедет, а вместо себя отправил туда Игоря.

– Чего это мне туда ехать? Я, что ли, глава? – ответил Игорь,

– Потому что я так сказал – сказал Федор ровным и размеренным басом. Федор не любил нервничать и не видел смысла в эмоциях, особенно в негативных. С этими словами Федор положил трубку и припарковался у боулинга.

Он взял с собой пакет с сырком и шубу и вышел из машины. Он сдал шубу в гардероб и принялся ждать – это он умел делать хорошо. Еще с детства ему приходилось учиться ждать, так что он учился это делать девять лет и на десятый научился. Правда, делал он это достаточно странно – он просто садился на ближайшую скамейку и смотрел в пол. Другие думали, что он выпадал из реальности, но на самом деле он видел и слышал все, что происходило вокруг него. Когда Катя вошла в помещение, Федор встал и с радостью в глазах подошел и, сказав: «Катя! С юбилеем! В этот раз коротко и без лишних слов, зато символично», протянул ей сырок. Кате, конечно, понравилось, и она сказала вялое «спасибо», но в глазах ее радости особенно не было. Все пока шло по плану Федора. Самое главное – чтобы Катя не ушла до него. Кидая мяч в кегли, он думал, как устранить возможность, которая могла нарушить весь его план. Эта мысль никак не могла прийти в голову Федора, обычно забитую делами, но сейчас пустую и машинально выдающую какие-то непонятные, хоть и смешные шутки, которые всем нравились и всех смешили. Но вот, под конец, когда он случайно засунул руку в карман брюк и нащупал там котлету денег, он подумал пригласить Катю в ресторан после боулинга. Думая, стоит ли ему столько тратить на сегодня, он машинально вместо одной шутки выдал: «Кать, а давай в ресторан сходим, чего скажешь?». Все были в шоке: Катя, ее подружки, соседи по дорожке и даже сам Федор. Он не любил ходить в рестораны и не видел в этом смысла, причем очень активно об этом всем подряд говорил, подначивая это историями. Он очень любил рассказывать истории, за что ему дали прозвище «деда Федя», но не только из-за этого, а еще и потому что он постоянно был самым старшим во всех коллективах. Федору это, несомненно, нравилось. Он не любил всякие прогрессивные движения и старался выглядеть старше своего возраста, постоянно нося деловой стиль. После недолгой паузы Федор встал и пошел на дорожку кидать шар, потому что настала его очередь, и выбил страйк. Пока он прицеливался, он услышал сзади отрывки похожих на сплетни фраз: «Вот это да…», «Че, с дедом в ресторан пойдешь?», «А чего это его на рестораны потянуло?», «Вот это вы с ним да…» – Федор и Катя очень хорошо дружили, и все что-то либо подозревали, либо просто подшучивали, либо и то, и другое. После выбивания страйка харизматичный Федор сел и уверенно, весело, улыбаясь, сказал: «Ну, идем?». Катя, сидящая напротив и пораженная уверенностью Федора, все-таки согласилась. Подружки Кати были поражены харизмой Федора еще сильнее Кати – Катя все-таки знала Федора и его харизму, а вот ее подруги видели его в первый раз и, Федор считывал по их лицам, завидовали Кате: с ней хорошо дружил высокий, харизматичный, мощный, воспитанный, уверенный в себе, умный, красивый, стильный, по-видимому хорошо зарабатывающий мужчина. Федор их понимал. Через несколько секунд на пару мгновений он увидел злость на лице Димы – его единственного «конкурента», если глупый, непредприимчивый, не разбирающийся в мужском стиле, не очень-то и хорошо зарабатывающий пацан ростом метр шестьдесят пять мог с ним как-то соревноваться. Федор, конечно же, не считал его своим конкурентом, потому что ему было не до любовных интриг, а всякий раз, когда речь заходила о Диме, он называл того другом и как-то по-новому каждый раз отшучивался на вопрос: «Вот Дима – как ты думаешь, он тебе конкурент?». В обычной жизни Федора очень редко можно было увидеть серьезным – он всегда был веселым, добрым и очень много шутил. Серьезным его могли видеть только его подчиненные или бизнес партнеры на переговорах. К тому же вывести из себя его было просто невозможно – он не находил смысла в злости. Дима же, тоже много шутил, но не так много и не так смешно, как Федор, и его разозлить было очень легко, плюс он был не таким добрым и харизматичным. Да и шутил он обидно. Когда вновь настала очередь Федора кидать, с ним вместе вышел Дима. «Слышь, Федя, – донеслось сзади Федора, пока он стоял и ждал появления удобного шара – ты, че, в натуре эту страшную в ресторан поведешь?». Федор сразу понял, что Дима пытался провести его на дешевую манипуляцию, оскорбляя его вкус, и отшутился, уже подходя к столу, где сидели Катя с подругами: «А ты, что, завидуешь?». Все за столом это услышали и посмеялись. Диме это очень не понравилось. Он попытался напугать Федора и пригласил его отойти в сторону после окончания празднования. Федор услышал и продолжал быть душой компании. После окончания Федор попросил Катю немного подождать, сказав, что Дима ему что-то хочет сказать. Подруги Кати были наслышаны, насколько агрессивным может быть Дима, подумали, что Федор вернется хотя бы с фингалом.