6 => усвоение, не выдерживающее проверки на практике в силу всё того же поверхностного восприятия;

7 => засорённое восприятие и неправильное усвоение; говорящий вынужден не просто убеждать словом, ему приходится переубеждать, но переубедить слушающего он не смог;

8 => оптимальное восприятие и усвоение; однако каждый слушающий воспринимает неодинаково; соответственно эффект речевого воздействия различный у разных людей. Образно говоря, кто-то усвоил материал на «отлично», кто-то – на «хорошо», а кто-то на «удовлетворительно».

Перед нами два понимания, одно поверхностное, неглубокое (понимается то, что называется и обозначается); другое – смысловое, всеобъемлющее (то, что выражается).

Не учитывать при переводе наслаивающиеся на слова, переливающиеся в тексте коммуникативные смыслы – преступление перед художественным, поэтическим наследием переводимого автора. Принимая во внимание неподготовленность читателя, переводчик может в известной мере варьировать стилистические средства языка перевода, чтобы дать, хотя бы какой-то намёк (подсказку) на ту или иную коммуникативную перспективу. При этом недопустимо «расшифровывать» смыслы, там где это не делает сам автор текста, чтобы не лишить читателя эстетического творческого напряжения при попытке самостоятельного «вынаруживания» скрытых коммуникативных смыслов.

Кроме того, при переводе я принимал во внимание и ту особенность, что текст переводимой трагедии – это, прежде всего, сценическое произведение, в котором взаимодействуют актёры, публика, динамические декорации, событийные визуальные эффекты и, возможно, сопутствующие аудиосредства.

Текст, озвучиваемый на сцене актёрами, это не тот текст, который написал писатель, или прочитал читатель, потому что:

1. На понимание и интерпретацию этого текста влияет сценическое предметное пространство. Визуализируется ситуация, в которой происходят действия. Наглядные средства способствуют иному восприятию проигрываемых событий, обозначенных в тексте. Они являются своего рода подсказкой зрителю, помогают вывести его на оптимальный уровень «расшифровки» текста.

2. Актёр, проговаривающий текст, расставляет смысловые акценты не только с учётом авторских и режиссерских идей, но и на основании своего понимания и видения разыгрываемой ситуации. Важную роль при этом играет также ориентация актёра на публику и на её реакцию.

3. В смысловом плане исторический текст «звучит» сообразно двум эпохам – (1) эпохе, в которой происходили описанные события; (2) эпохе, в которой этот текст воспроизводится и воспринимается. Зачастую в первом случае исторические смыслы теряются или вуалируются в сценарии, а во втором случае текст наращивает дополнительные и совершенно иные смыслы. Это как раз та ситуация, в которой авторский текст начинает жить своей жизнью и с помощью его проявляются смыслы, о которых автор не имел ни малейшего представления.

В предлагаемом поэтическом переводе трагедии «Фауст» И.В.Гёте используются различные ритмические приёмы, в зависимости от характеров героев, от ситуации, от тематики поэтических высказываний. Чтобы, к примеру, избежать монотонности, в переводе применяется чередование «мужской рифмы» (последний ударный слог в строке) и «женской рифмы» (под ударением предпоследний слог). Каждый филолог-специалист, и германист в первую очередь, который сталкивался с поэтическим творчеством И.В.Гёте, не даст соврать, что в силу ущербной и консервативной флективности немецкого языка, стихотворный слог великого поэта не блещет лёгкостью, о чём свидетельствует большое количество апострофов (усечений гласных звуков), и использование архаичных и даже диалектальных форм, особенно в «Фаусте», который создавался на протяжении 60 лет. Я старался не усугублять тяжеловесность оригинального слога, но и не ставил себе целью придавать переводным формам порхающую лёгкость.