– Секретность ставить?

– Валяй. – Академик обвел всех потухшим взором, и вздохнул прерывисто, в несколько заходов, как дети после хорошего рева. – А что, может, напьемся, молодежь, давненько мы не бражничали? А то ведь – доведется ли еще?

– Давайте. Спирт или вино?

– Я бы коньячку, того, что нам прислали итальянцы, чего беречь – в расход его! – дед делал вид, что хорохорится, но актером он не был никогда.

И запылал очаг, комнату заполнил тонкий запах изысканного напитка. Cavalino Rosso XO –  из тех светлых коньячков, что покупают нечасто, а ценят и того реже. Пили молча, боясь неверным словом потревожить новое чувство общности, почти родства, которое только что возникло и уже в младенчестве обречено. Одно дело жить вместе, другое – вместе умирать.

– Не забыть бы завтра почту детям – нет, конечно, ни слова, просто проведать, как они там, – Таня сказала это как будто сама себе, и робко оглянулась на мужа, – может он сделает что-нибудь, он ведь всегда выручал в трудную минуту, а минут этих трудных было ох сколько, за десятки-то лет, да в горах! Но Женька выдавил из себя подобие улыбки настолько жалкой и неловкой, что стало ясно, – притворяться не надо.

Выпили изрядно, коробка со стружками и красивыми вензелями была почти пуста – куда девается коньяк в наших компаниях, вы не знаете? Было же когда-то девять бутылок! И тепленькие, но не тяжелые, разбрелись по спальням. Казалось. что до утра-то по крайней мере время им принадлежит, что вот завтра они на свежую голову найдут, наконец, правильные решения, либо приняв, либо стряхнув с себя выбор – как жить планете последние свои мгновения.

Ан нет. Никто из наших бражников не слышал шум подлетающего вертолета, никто не вставал отпирать двери, и как могли в три часа ночи к ним добраться с материка – они тоже понять не могли. Зато быстро сообразили, что это были за гости. Уж у них-то ключи ото всех дверей.

Глава 2

Силы земные

Экипаж в летной форме – понятно, летчики, а гости –  в штатском. Самый главный – моложавый, с бесцветными водянистыми глазами, был корректен, но не вежлив. Ничего никому не объясняя, обращаясь с учеными как с неодушевленными предметами, требующими, правда, бережного отношения, он негромким голосом объявил, что обсерватория временно закрывается на профилактический ремонт, а коллектив будет размещен в санатории для диспансеризации и лечения.

– Никаких ответов на ваши вопросы у меня нет. – Устало, без всякого выражения бросил он, затянулся сигаретой и отвернулся к окну, и пока все собирали вещички, так и не повернулся.

Таня попыталась было возмутиться, набрала воздуха для гневной тирады, он один из гостей рявкнул:

– Прошу сохранять молчание! Еще наговоритесь! Ишь, разговорчивые какие!

– Отставить! – прошипел начальник. – Не хами, Саша, они не арестованы, и не задержаны. – И обращаясь к академику, изложил ситуацию. – Уважаемый Иван Павлович, до особого распоряжения Вам надлежит пребывать под наблюдением врачей. И Вашим коллегам. Никаких комментариев я дать не могу, подробнее все узнаете на месте. К вам вылетела комиссия из столицы, они имеют спецпоручение встретиться с вами и решить, как быть. Моя команда получила приказ не вступать с вами в разговоры. Прошу меня понять, у меня приказ сопроводить вас до места назначения.

Коньячок – вот что значит иностранная штучка – не взбодрил, а расслабил астрономов, голова кружилась, конечности – включая язык – были не верны, и ко всему этому кошмару примешивалось чувство вины – в такую минуту оказаться не вполне в кондициях. Просто переглянувшись, они поняли, что, даже не успев отправить почту, уже оказались под колпаком – хотя как это возможно – никто толком не мог себе представить. Неужели все это время их прослушивали, но как? Здесь уже почти полгода никого не было посторонних. Тимур? Да нет, конечно, не он, по всему видно, что не стукач. Письмо, так и не отправленное, но уже набранное на компьютере? Так в сомненьях они и погрузили свои пожитки в вертолет, через два часа пересели на самолет и еще через три оказались на каком-то военном аэродроме, судя по всему – где-то невдалеке от столицы. В самолете – а сидения почему-то шли не рядами, а вдоль бортов, – успели переговорить. Академик считал, что их везут к руководству для предварительной информации, ничего страшного, собственно, и не происходит.