Fatum n-цатая версия. Venit summa dies et ineluctabile fatum. Часть I Alexsundra Riamon

(Антивещество и сверхвещество. Красота спасёт мир?!)

Какая редкая удача увидеть подобное животное – Сиглави! – да ещё такого бесценного для породы окраса, – чёрный, без единой белой отметины. На вороной голове голубыми бериллами светились ясные очи…

Зелёный луг и трава на нём – в каждом пучке букет – цветочно-душистая и беременная от росы. И по этому лугу, чуть в стороне от взбодрённого свежестью утра табуна, гуляет и резвится наипрекраснейшее из существ, которых только смогла сотворить власть жизни на земле, применив алхимию соединения сахара и океанической соли.

Гемма – плоть, свитая из жил и сухожилий, стягивающих игру мышц, которые каньонами разделяют части тела. Острота лезвий ушей, торчащих над сухой лёгкой головой, ранит зрение. Гемма – ворон одел тебя в свои перья, и ты летишь над землёй, творение кипящей Крови, почти не касаясь её ногами. Гемма – в тебе столько силы, молодой лихости и нигилизма. Страсть! Ты весь – меч, на острие которого жизнь и смерть обнялись в восхищении перед мгновением красоты, которую одна породила, а другой придётся уничтожить. (Звучитмузыка «For Those Who Have Died (Bonus)» Cradle of Filth)

*****

Крикнула сорока. Табун насторожился. Жеребчик остановился, дерзко развернул ноздри в сторону вестницы опасности. И вторя предательнице птице, тишину идиллии нарушил потусторонний рык, подобный раскату грома, совсем бабахнувшему в трёх метрах от Геммы. Табун сорвался с места в едином порыве ужаса. Всё тело Геммы передёрнулось. Он инстинктивно отпрыгнул в бок, но ноги его ослабели, подкосились, и он грохнулся на землю, поднимая клубы выдернутой травы и комья земли. А когда поднялся, то ноги его не захотели бежать. Они словно приросли к земле, оцепенев. По глянцевой мокрой шкуре жеребчика протекла нервная дрожь. И тогда он заржал и совсем как это делал вождь, уводящий сейчас обезумевший табун в недосягаемую даль, с трудом отступил несколько шагов назад и опустил голову, глядя исподлобья. Сердце Геммы впервые познало страх такого зашкаливающего масштаба и всё, что он мог сделать сейчас, так это пройти сквозь этот страх. Ему бросили вызов, и он мог только принять его. И…

Заросли дрогнули! Из них, чудовищно стремительным, красно-смазанным пятном вылетела смерть! «Всё это слишком прекрасно, а потому не стоит прозы жизни…» – произнесла она, глухо рыкнув от усилия мощного прыжка.

Хищник давно наблюдал из укрытия за зазнавшимся юным жеребчиком. Подведённые чёрными стрелками хризолитовые глаза, цинично отмечали неотрывным взглядом каждое движение Геммы, позволяя ему «попрыгать» напоследок. Ведь он никуда не сможет деться от хищника!250 килограммов мышц, сплетающих сухожилиями пружину скелета в одну слаженную систему, не даром даны тигру! Каждая клеточка его тела создана для ювелирной работы, название которой – убийство!

Ужас смешался в глазах жеребца с удивлением, и мысль о спасении совсем забыла дорогу в его сердце. «Ласковая смерть»! Одним ударом плеча о плечо Бурея свалила Гемму с ног и обняла всего пушистым капканом, жестоко целуя в неистовстве его храп, поглощая его крик и дыхание, переходящий в мучительный стон, сворачивая шею. А потом, когда дрожащая агония в последний раз приподняла все волоски на теле Геммы; и ноги его шваркнули по траве, унося душу жеребца в лошадиный рай, Бурея отпустила жертву. И, изредка приостанавливаясь, чтобы перевести дух, стала нежно целовать мёртвые глаза, в которых застыло недоумение; и окровавленные ноздри, ещё хранящие жар дыхания жизни. Теперь она встала. Словно не веря в то, что сотворила с Геммой, Бурея тронула мягкой лапой плечо жеребца. Конь не шелохнулся. Она ещё раз тронула его, на этот раз подкогтив плечо, и заставив мёртвую тушу упруго поддаться на её прикосновение. Но всё. Гемма больше не был живым. Словно осознав это открытие, хищница обвела округу глазами. Мир не изменился или всё-таки изменился? Во взгляде зверя читалась тоска. Не было больше красоты! Было только мясо! Но для Буреи именно в этом заключалась красота Геммы. И взгляд её изменился, выражая чувство бескомпромиссно единоличного вожделения.

*****

Мясо!: парное, сочное, пропитанное запахом ферромонов, чуть сладковатое, отдающее железисто-медистой остротой на языке; сгустившаяся в клапанах сердца медная кровь; сладкая, обволакивающая пасть печень; пюре из разнотравья – содержимое желудка, так полезное в определённых количествах для желудка тигрицы; хрустящие хрящики грудины, полупрозрачные своей сахарной розоватостью. И всё это в глубоком единении с самим Геммой, который будет согласен с Буреёй во всём и отдастся ей полностью, до последнего кусочка своей плоти. Прекрасный Гемма станет неотделимой частью её сути. Ибо теперь Бурея совершит причастие. Пожирая божественную красоту, она сама станет ею. И даже больше! Теперь Гемма не будет просто красотой. Сила, мощь, непобедимость. Такую тварь всегда будут бояться и уважать. Вот только сможет ли её полюбить кто-то? Да! Вот же она – любовь в своём чистом, неопороченном виде. Она лежит у её ног. Бескомпромиссная, всеобъемлющая жертва.

Взгляд Буреи снова обрёл смысл и уверенность. Она спокойно улеглась рядом с предметом своего обожания, лизнула его шкуру, пробуя на вкус смертный пот и запах своего очередного «возлюбленного» и стала изящно вгрызаться в пах жеребца острыми стилетами зубов, разрывая тонкий бархат кожи, скрывающий от её глаз красно-мраморное вожделение. От нетерпения, терзавшего её, Бурея вскочила и за несколько секунд содрала со спины Геммы вороную шкуру, и нежно урча, марая усы в крови, стала томно поглощать то, что она так любила и без чего жить просто не могла…

А ведь всё могло быть иначе, или не могло?

Могло!!!

(Континуум)

(Звучит музыка «Thank God For The Suffering» Cradle of Filth).

Жеребец проводил долгим взглядом, уходящий за линию горизонта, табун, а потом, посмел дерзко взглянуть в сторону зарослей. Сердце его обмерло и оборвалось. Там сливаясь с листвой кустов и деревьев, спокойно сидело существо настолько потустороннее, насколько может быть вообще всё невероятное. Бурея смотрела на него неотрывно глазами, которым бы позавидовала сама Госпожа Смерть. В доли секунд Гемма рассмотрел в них все загубленные души и прочитал свой приговор. Но почему эта тварь не спешит нападать? Неужели в её планы не входит быстрая смерть Геммы? Жеребец невольно попятился и захрапел. Тигрица встала и, игриво пугая коня, пошла на него. Нервы того не выдержали. В едином рывке он сорвался прочь от ужаса, но куда бежать? Впереди терновые заросли, а дорога в степь отрезана хищником. Гемма отчаянно заржал и, развернувшись, как ветер полетел прямо на хищницу. Бурея прыгнула, сопровождая нападение убийственным рыком. Кривые стилеты когтей блеснули возле плеча жеребца в дюйме, заставляя Гемму повернуть обратно в ловушку.

Это была игра! Тигрица не желала убивать, но и отпускать свою жертву не желала тоже. Она гоняла его по замкнутому кругу ещё и ещё, изводя его силы на нет. Она наслаждалась, впитывая звериным существом, мгновения существования флюидов пространства, построенного Геммой, представлявшее сложный коктейль, в котором бурлили неприятие юностью смерти и страха предков, через смерть прошедших. Пока, наконец, весь в мыле, дрожащий и измученный тот не остановился, перестав метаться. Он стоял, не шевелясь, и его трясло от бессилия пережитого им, зашкаливающего стресса. Загнанные бока с натужным стоном выдыхали ставший острым, как нож воздух. И тогда Бурея осторожно подошла к нему вплотную.       Мгновения превратились в вечность для них обоих. Тигрица приблизилась к жеребцу и коснулась носом горячих ноздрей коня, игриво тронула его лоснящееся от пота плечо лапой, словно прося его продолжить такое сладостное для неё зрелище. По коже Геммы прошла тончайшая дрожь, он издал звук, похожий на стон и вздох одновременно, словно давая понять чудовищу, что продолжения игры не будет. Но не тут-то было.

Бурея сладко сощурилась и села совсем рядом, напротив коня, а потом легла в траву. Странно, но сейчас Гемма больше не боялся её. Ослабевшие ноги его подкосились, и он рухнул рядом с хищницей. Тигрица невозмутимо вылизывала мокрые от росы лапы, и словно теряясь в продолжении своего тела, стала целовать Гемму в плечо и в шею, и во вспыльчивый храп, в опьяневшие очи. Конь прикрыл глаза, острые уши его рассеянно опустились. Никогда в жизни Гемма не испытывал такой ласки и никогда в жизни больше не испытает её… В эти сладостные для него мгновения, невдомёк было Гемме думать, о том, кто именно полюбил его, он был настолько сбит с толку, что перестал отличать реальность от недействительности, погрузившись в сон наяву…

*****

Бурея встала. Лик её хранил умиротворение царственного спокойствия. Она поцеловала Гемму в закрытые глаза, и рыкнула тихо и ласково, прощаясь с ним навсегда. Оказывается, чтобы почувствовать единение с самим Геммой не обязательно убивать его. Мир изменился! Жизнь и смерть отлично поладили друг с другом, без ущерба для хрупкой красоты…

«На звёздном поле два зверя дружат. Чёрный пегас запретной поэзии и хранитель его, сбежавший от Артемиды танцор меча – белый тигр – навеки влюблённый в красоту. Две половины одного целого, они полностью отражаются в сердцах друг друга, порождая в Шаманской вселенной истинное золото, свёрнутое в кольцо двухвостого полоза Таурум».