– Нет. – Как-то зло отвечает Гамбит.

– А мне кажется, что я говорил. – Брат Амок продолжает разыгрывать неуместную комедию. И, наверное, хорошо, что он всё-таки знает меру и тут же поясняет Гамбиту то, что тот не сразу понял, хотя этого никто бы не понял, находись он на месте Гамбита. И значит в словах брата Амока нет персонализации Гамбита.

– Ах, да! – стукнув себя по лбу ладошкой, как бы спохватывается на своём упущении брат Амок. – Я ведь только сказал: Начнём. Не добавив к этому действию самое главное. Фактаж. И сейчас я восполняю своё упущение. Начнём метать бисер. – Говорит это брат Амок, не сводя своего упорствующего и не пойми на чём взгляда с Гамбита. У кого начинают несколько путаться мысли в правильном понимании ответа на вой вопрос: «Что это сейчас лежит на столе?». Где запредельно яркая очевидность в виде алмазов, пусть и мелкой величины (Гамбит на основании своих знаний, только в таком качестве мог идентифицировать все эти осколки чьих-то душ, как художественно их описывал какой-то поэт, правда их розовый оттенок вносил свои замешательства) входила в противоречие с заявлениями брата Амока, назвавшего их бисером. Хотя может так быть, что тот использовал в названии алмазов такое именное закрепление для того, чтобы держать в равновесии своего собеседника. На чьём месте может оказаться не такой большой выдержки человек как Гамбит, и тогда кто знает, чем закончиться эта встреча.

А брат Амок между этими размышлениями Гамбита, берёт и накладывает своей раскрытой ладонью эту россыпь так называемого с его слов бисера, и глядя на Гамбита, чего-то от него дожидается. Но Гамбит уже собрался с духом, и он молчалив и невозмутим в ответ на это предложение брата Амока выдать свои сокровенные мысли по поводу увиденного. Впрочем, такой его ответ молчания тоже своего рода ответ. И он принимается братом Амоком, отрывающего руку от покрытия собой россыпи бисера, и… – Можете, Гамбит, убедиться в том, что к моей ладони ничего не прилипло. – С таким посылом брат Амок демонстрирует чистую от всего ладонь Гамбиту.

– И знаете, что это значит? – продолжая держать раскрытую ладонь перед собой и Гамбитом, обращается к нему с вопросом брат Амок.

– Что? – ожидаемо такой ответ следует от Гамбита.

– Я чист сердцем и душой. И ко мне ничего суетного не прилипнет. – Глядя на Гамбита, говорит брат Амок. А вот теперь, после этих его слов, Гамбит видит в его взгляде на себя встревоженность и страх за него. Которые вдруг передаются и ему, и Гамбит с этим напряжением, с нехорошим предчувствием смотрит на ладонь брата Гамбита и на то, что тот ему сейчас предложит. И что самое страшное из всего этого? Это то, что противостоять неизбежному он не сможет!

– А теперь ты. – Одними губами проговаривает брат Амок, объяв собой всё вокруг пространство вокруг Гамбита, сдавив его грудную клетку выемкой всего кислорода из этого пространства вокруг них. И Гамбит, сдавленный обстоятельствами причинности его личного бытия, ничего поделать другого и не смеет, как только протянуть свою руку в сторону этой россыпи бисера, и накрыть ею его, при этом поддавленной сверху рукой брата Амока для закрепления.

Когда же рука брата Амока убирается, то это служит командой для Гамбита поднять свою руку. А вот здесь он не спешит, деля свой взгляд между своей рукой и братом Амоком, с лёгкой улыбкой смотрящего на него и пожалуй, понимающего, чего ты, брат Гамбит (все мы становимся братьями после прохождения этого испытания на веру в себя), опасаешься. Твои руки от волнения вспотели, и ты, может до сего момента безгрешный человек, начинаешь понимать главную человеческую истину – человек не без греха. А если это так, то на твоей липкой от волнения руке задержится несколько крупиц новых истин, которые маскируются под бисер. Из чего можно сделать ещё несколько попутных выводов. Человеку не хватает оснований своей личности, чтобы быть кузнецом своей судьбы, своё значение также имеет фактор встречных обстоятельств, как, например, сейчас – перепада температур своей физики тела. Ну а добиться такого хладнокровия, каким обладает брат Амок, можно только в одном случае, если … Но дальше брату Гамбиту не дали времени развить эту опасную для всего его будущего мысль. И не дал её развить брат Амок, подтолкнувший его к действиям.