Ираклий не произносит ни слова, лишь бросает надменный взгляд на нас. Парень замечает это, но явно не понимает, в чём дело.

— Подойдёшь ли? — продолжает весело третий.

— Только получу свой заветный танец от прекрасной девушки, — Стас переводит на меня свой взгляд и довольно улыбается.

Я же стою неподвижно. Взгляд Ираклия предвещает беду. Уголок его губ дёргается от отвращения после слов Стаса. А я дёргаюсь от электрического напряжения, что исходит от него.

— Свой танец? — вдруг переспрашивает он.

Его тон похлеще любого хлыста бьёт по нервам. Стас напрягается и непонимающе смотрит на Ираклия.

— Нравится, как она танцует? — добавляет мужчина.

Я слышу по голосу, что он пьян. Но это нисколько не спасает ситуацию. Наоборот, усугубляет её.

— Она танцует восхитительно, — наивно отвечает Стас.

— Она пока еще находится здесь и не потерпит разговоров о себе в третьем лице, — наконец, отвечаю я и решаю уйти на танцпол.

Не хочу портить себе настроение. Догадываюсь, что, если задержусь ещё хоть на минуту, случится худшее.

Делаю несколько шагов. Прохожу мимо Ираклия. Хочу выдохнуть с облегчением, но не успеваю. Меня хватают за руку и тянут назад. Тело мгновенно реагирует на прикосновение мужских пальцев. Знаю, кто это, даже не видя лица. Его прикосновение я не спутаю ни с чьим.

Взгляд падает на руку, что крепко сжимает моё предплечье. Я даже не чувствую боли. Моё тело, разум и сердце впадают в ступор. Ведь я убедила их, что мы больше никогда не увидим этого человека; никогда не услышим; и уж тем более, никогда не почувствуем на себе его прикосновений.

— Как некультурно оставлять своего кавалера без танца, — произносит Дадиани с усмешкой.

— Я здесь не вижу кавалеров! — выплёвываю в ответ — Отпусти меня.

— Ираклий, отпусти, — вступается Стас.

— Пускай идёт, — следом добавляет третий.

Ребята не понимают, что происходит.

— Она уйдёт тогда, когда я решу, — цедит мужчина, не сводя с меня глаз.

Я пытаюсь вычитать в них, что он задумал, но не могу. И мне становится не по себе.

— У тебя сегодня день рождения, брат, — обращается он к Стасу. — Зачем тебе танец с ней на танцполе, когда она может станцевать для нас в приватке?

Он резко отпускает меня, отбросив вперёд. Его слова на миг оглушают меня. Я в недоумении смотрю на него и не могу поверить, что это прозвучало из его уст.

— Брат, ты, кажется, перебрал, — обескураженно произносит Стас.

— Это обычная блядь. И раз ты хочешь, я подарю тебе её, — не унимается пьянь.

— Ираклий, выпей воды и окстись, — с трудом совладаю с собой, чтобы не разбить о его голову весь запас здешнего бара.

Обычно, меня не задевают чужие слова в мой адрес. Я привыкла и к осуждениям, и к оскорблениям. Но слова этого человека бьют прямо в сердце.

Ираклий вновь хватает меня и тянет к себе. Ребята пытаются его успокоить и отвести от меня, но он вцепился в запястье мёртвой хваткой и не собирается меня отпускать.

— У меня осталось два желания. И вот одно из них. Ты станцуешь для нас стриптиз, — выцеживает он каждое слово. — Прямо сейчас.

— Вы знакомы? — спрашивают в один голос шокированные ребята.

— К сожалению, — отвечает им Ираклий.

А я смотрю на него и не хочу верить в услышанное. У меня в горле образуется ком — сгусток боли и обиды от чёртовой несправедливости. Хочу выплюнуть его в лицо тому, кто однажды взял с меня клятву, что я никогда, ни при каких обстоятельствах, не станцую приватный танец для другого мужчины. А сейчас он стоит и требует от меня обратного. И я готова разорвать его в клочья за это.

Три желания. У него было три желания. Одно я выполнила много лет назад. И оно кардинально отличалось от этого.