– …Чтобы помнить, не обязательно резать ладони, можно просто звонить в звонок…

Я смотрел на мою оплавленную Судьбой Пуговицу, которая, благодаря Профессору, вновь обрела жизнь. Более того, она зазвучала легкой трелью светлой грусти, почти хрустальным «дзинь», и не было ничего лучше, чем такой удивительный подарок, ставший частью моего велосипеда, – воплощение новой жизни, где нашлось место и моему прошлому, – ведь это «дзинь» вызывало образ матушки и ее теплых рук, образ сестры, и даже отца, который мне улыбался.

Легкий поворот калейдоскопа, и самоцветы меняют узор…

Когда мы нащупаем в озябших пальцах протянутую Тобой нить, мы наконец поймем, как ожидание мечты в Твоих руках обретает дух и плоть… Ради этих вожделенных мгновений, Ты делаешь невозможное возможным: переплетаешь тысячи дорог в одну, и только Тебе известно о назначении каждой…

Во время наших остановок на природе, Профессор брал меня с собой на прогулки, рассказывал о разновидностях местной флоры: от трав до плодовых растений. Занимаясь растениями как частью природы, он определял их, характеризовал и систематизировал. Библиотека Дома была уставлена книгами в кожаных переплетах с вензелем Профессора, в которых содержалось описание и анализ всевозможных трав, кореньев, цветов, грибов и деревьев. Книги были пронумерованы и расставлены на полках в алфавитном порядке с аккуратностью и педантизмом, которые Профессор проявлял в любой работе. Я с интересом читал его записи о многообразии флоры, собранные им сведения о тысячах растений, в том числе комнатных и оранжерейных, причем описание характеристик каждого вида сопровождалось искусно выполненной им зарисовкой. В каталогах кроме описания видов, родов или семейств представителей флоры с анализом их возраста, условий произрастания и распространения, особое внимание уделялось классификации на консервативные и прогрессивные виды, а также их взаимодействию. Труды эти опирались не только на наблюдениях, но и на сведениях людей той или иной местности об окружающем их мире. Также как и врачевание Профессора основывалось на многовековом опыте и знаниях, тщательно собранных у целителей и травников, которых он встречал на своем пути. Располагая сокровищницей описанных лекарственных растений, большинство из которых не были широко известны, он мог в любую минуту приготовить лечебный настой от множества болезней. В свое время начало этой науки для Профессора положил известный Травник, у которого он когда-то учился, постигая премудрости врачевания, и теперь я помогал Профессору в подготовке своему учителю необыкновенного подарка, над которым он трудился почти год. Это были большие механические часы, внутри которых помимо циферблата, фаз Луны, дня и ночи имелся встроенный механический календарь посева и цветения определенных трав, указывающий дни в году, когда их следует собирать. Они уже были почти готовы, когда Профессор объявил, что мы направляемся к Травнику в Плавучую Деревню для того, чтобы вручить ему Подарок.

Я захлопал в ладоши, радуясь всему новому, что мог встретить, но Филин, сверкнув глазами исподлобья, приструнил меня одним взглядом, насупился, произнеся свое ворчливое «понятно», а на следующий день мы тронулись в путь.

По дороге мы видели, как косяки рыбы шли по реке, перепрыгивая через мелкие препятствия, неслись вперед, будто наперегонки с Домом. Мы продвигались вдоль берега, иногда останавливаясь на перевалах, а они плыли дальше и, как мы наблюдали, – нерестились в верховьях, а потом возвращались к устью и там уже наши пути расходились.