Грустная история с печальным концом. А пока я плакала у края леса, меня окружили незнакомцы с бронзовыми лицами и перьями в волосах. Гортанный язык был незнаком. Я могла только размахивать руками. Они переглянулись. Самый старший из них ткнул копьем в сторону видневшейся за частоколом леса деревни.

Я послушно пошла за ними. В тот момент было все равно. В душе царила тоска и печаль. Я даже забыла про синий камень, ведьму и свой погибающий мир. Меня посадили рядом с самым большим шатром. Я огляделась.

Странная деревня. Люди здесь жили в шатрах из палок и пятнистых шкур. У некоторых из «домов» у входа стояли шесты с черепами. Многие из них подозрительно похожи на человеческие. Постепенно собиралась толпа. Они тыкали пальцем меня и в Фарватер, о чем-то спорили. Потом ко мне подошла старушка. За морщинами уже почти не виднелись глаза. Она громко что-то сказала, толпа загудела. Старуха схватила меня за руку и с нечеловеческой силой потащила на край поселения.

Она грубо затолкнула меня в очередной шатер. Там было жарко и светло от горевшего посередине очага. Я встала у входа, механически завязывая обрывок провода вокруг пояса. Камень был спрятан в кармашек за пазухой. На окрик старухи из вороха шкур в углу выползла черноволосая девушка с бронзовым лицом. Она недовольно выслушала старуху и подошла ко мне, оглядела израненные локти и предплечья. Кровь уже свернулась, но кожи не осталось. Фарватер ободрал руки до мяса. Девушка охнула. Ее взгляд резко потеплел. Она сочувственно что-то проговорила и что-то крикнула. Из другого угла из похожего вороха шкур выполз паренек, похожий на нее. Интересно, сколько всего жильцов вот так таилось по шатру?..

Он выслушал девушку и старуху, кивнул, ответил. У них вышел жаркий спор. Потом паренек вышел. Эх, еще бы понимать, что происходит. Он принес кувшин с молоком. Старуха сунула мне под нос пучок сухих душистых трав. Закружилась голова. Я даже не помню, как выпила жирное молоко и легла спать. Проспала я очень долго…

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что честные хозяева дома не украли ни провод, ни камень. Хотя какой прок от того, чем я не умею пользоваться?.. Я совершенно не выспалась. Сон сопровождали кошмары и откровенный бред. За мной гнались чудовища, солнце вспыхивало и тухло, тело обжигала боль.

Девушка очень обрадовалась моему пробуждению и с увлечением начала учить со мной их язык. Я запомнила только ее имя – Салиши. Парня звали Чимакум, а бабку – Акокуло. Они смеялись над моим именем и кивали в сторону козы, которая как раз забежала в шатер. Акокуло бережно поменяла повязка на моих руках. Раны подживали очень хорошо.

Вечером к нашему шатру пришли люди. Собралась толпа, которая что-то скандировала. Мои защитники кричали им что-то в ответ. Даже без знания языка было понятно – разгорелся конфликт из-за моего присутствия. Дело кончилось тем, что Чимакум вошел в шатер, вынес оттуда красивую шкуру, которая обычно висела напротив входа, и накинул мне на плечи. Толпа затихла. Салиши и Акокуло застыли в изумлении. Я читала где-то, что таким образом принимают в семью. Что ж, если это спасет жизнь, то я готова смириться с новыми родичами с бронзовой кожей и раскосыми глазами. Я радостно закивала и обняла спасителя в ответ. Толпа загудела. Кто-то кинул нам под ноги красный цветок с тонкими лепестками. Я хотела его подобрать, но Салиши ловко его перехватила и, радостно повизгивая, убежала в шатер. Люди начали расходиться, но потом они вернулись с подарками. Вскоре у входа скопились шкуры всех размеров, глиняная посуда и пара козлят. Акокуло села у даров, скрестив колени, и величаво их разбирала, одобрительно цокая языком.