– Почему бы и нет.

Я пожал плечами и, открыв дверь в комнату, вновь заперся изнутри.

– Через полчаса выезжаем!

С той стороны прокричала Рикке, и я услышал ее радостные шаги. Именно радостные, ведь приемная мать была настолько открытой и предсказуемой, что даже ее походка выдавала ее эмоции. Если Рикке радовалась, то ее шаги были быстрыми, слегка суетливыми и громкими. Практически для каждого настроения можно было выделить какую-то особую деталь в ее походке, что поначалу очень меня забавляло.

После даже столь коротких минут, проведенных вне комнаты, вернувшись в нее, мне в нос ударил неприятный запах. В целом, логично. Если девятнадцатилетний парень полторы недели не выходит за ее пределы, периодически забивает на душ и меняет одежду не чаще двух раз в неделю, ожидать другого было бы глупо. Куда более непонятно, почему в периоды кухонных перекусов я не чувствовал такой разницы? Тем не менее, сейчас я еще раз осознал, насколько себя запустил за это время. Притянув футболку к носу, я быстро усомнился в своих способностях думать – можно было догадаться, что она не первой свежести. К счастью, у меня в запасе было полчаса, чтобы привести себя в порядок. Я наспех принял душ и выудил из шкафа более приличные вещи, чем спортивный костюм, или поношенные шорты, которые чередовал между собой все это время. Пришлось немного повозиться с волосами, которые нехило так спутались. Не знаю, откуда во мне была эта черта, но я ни разу за все шесть лет не выходил из дома некрасивым. Мне было важно выглядеть ухоженным – это касалось как моего тела и лица, так и одежды. Когда-то Малене призналась, что, помимо моей ослепительной внешности, конечно, она влюбилась в мой стиль. Не могу сказать, что у меня он какой-то определенный, думаю, ей просто нравилось, что я всегда выглядел презентабельно, и, как она говорила, мы красиво смотрелись вместе. Не хорошо, а именно красиво. Иногда казалось, что все эти отношения затевались только из-за «красиво».

Перед выходом я открыл окно, решив проветрить свою берлогу. Ей это точно не помешает, да и мне – тем более. Ханс с Рикке уже собрали всех детей, и они стояли возле входной двери.

– Поедем на двух машинах. – при виде меня сказала Рикке – Ханс повезет малышей, а я возьму вас со Свайем.

Я кивнул. И так понятно, что это уведомление только для меня – остальным либо его уже сообщили, либо им в целом без разницы. Да и Рикке постаралась. Интересно, боялась, что я испорчу всем вечер еще в машине, или настолько воодушевилась моим согласием, что попыталась создать максимально комфортные условия, испугавшись, что время в одной машине с детьми заставит меня больше не выбираться с ними никуда? В любом случае, мне даже лучше. Ханс тоже, вроде, был не против. Он перехватил у Рикке Лине и с остальными детьми первый вышел из дома. Когда мы вышли, он уже посадил всех в машину и был готов отъезжать.

В нашей машине было тихо. Возможно, для Рикке даже слишком. Для нее подобные моменты были настоящей редкостью, но было не совсем понятно, ей нравится, или, скорее, напрягает. Мы со Свайем оба расположились на заднем сидение, оставив приемную мать спереди одну. Было заметно, как она периодически поглядывает на нас через зеркало. Даже если она хотела завести разговор, то так этого и не сделала, и мы доехали до ресторана, не обменявшись ни словом. Местечко было не особо пафосным, но еда была действительно достойная, отчего оно пользовалось немалым спросом. Столик для нас был забронирован, благодаря чему мы сразу же смогли зайти в зал. Внутри было симпатично, хотя и простенько. Нам принесли детское кресло для Лине, хотя я был уверен, что она быстро переберется к Рикке.