– Как прошел день?

Ханс вечно лезет с примитивными вопросами в попытках завязать разговор. Возможно, мне бы даже нравилось ему отвечать, если бы он ожидал моего ответа. Обычно мужчина просто ставит «плюсик» в своем внутреннем списке обязательных дел, после чего ему глупо наплевать, куда дальше зайдет наш диалог. Однако, в этот раз его вмешательство было как нельзя вовремя, и параноидальные мысли развеялись так же быстро, как заполнили мою голову.

– Нормально. – бубню я в ответ и замолкаю.

Дальше мы едем молча, и, с уверенностью можно сказать, что так комфортнее нам обоим. В целом, дорога не занимает много времени, так что тишина не становится давящей, а атмосфера напряженной, ведь наши отношения трудно назвать дружелюбными, и проводить много времени наедине для нас обоих некомфортно. С Рикке тоже непросто общаться, но там дело в другом – добрая мамочка старается задушить любовью каждого, доказывая, что шесть приемных детей – посильная для нее задача. Впрочем, не могу не признать, что она действительно хорошо справляется. Просто даже в таком простом деле, как принятие чужой любви, я решил выделиться.

Ханс тормозит машину, и я расстёгиваю ремень безопасности и успеваю выпрыгнуть из нее прежде, чем отчим начинает парковаться. Рюкзак вытащить не успеваю, но все равно ухожу в дом, оставляя его мужчине. Уже с порога слышу смесь громких звуков, разносящихся изнутри. Это изрядно раздражает, но в этом доме практически никогда не бывает тихо. Стоило мне зайти внутрь, как шумы приобретают более конкретные звучания. Изначально громче всего играет радио, однако по мере приближения Тине, она умудряется перекричать даже его. Сестра бросается мне в ноги, и я поднимаю ее на руки. Тяжелая. Говорят, что дети быстро растут, но проживая с таким количеством детей, мне все чаще кажется, что быстро они растут только вширь.

На кухне, куда я донес Тине, ожидая увидеть здесь Рикке, помимо мачехи находятся еще трое детей: Свай, Арон и Лине. Ну вот, практически вся семья в сборе.

– Матс, привет. – радостно восклицает женщина, увидев меня – Как твои дела?

Ее нежный и вечно веселый голос тем не менее раздражает, когда становится еще одним источником шума. За почти шесть лет проживания в обществе я так и не привык к громким звукам. Странно, ведь, казалось бы, в доме маньяка, убивающего детей, постоянно должен был стоять плач, крики… возможно, так оно и было – я не помню, но почему-то, оказавшись в окружении людей, мне стало невыносимо громко, куда бы я ни пошел.

– Да, нормально – кидаю я, сбрасывая ребенка к остальным.

Я спешу покинуть кухню, пока туда не заявился еще и Ханс.

– Ты не поужинаешь с нами?

Слышу вслед вопрос Рикке. Нет уж, спасибо! Конечно, вслух я редко озвучиваю свои мысли, ведь не хочется обидеть приёмных родителей. Я действительно ценю их заботу, ведь кроме них меня больше не хотела брать ни одна пара в стране. На глаза невольно наворачиваются слезы, когда в голове проскакивают воспоминания, поэтому я быстро отбрасываю их. Однако, заходя в комнату, первым делом сам же выискиваю глазами маленькую фарфоровую игрушку. Как и обычно, кукла стоит на полке над моим письменным столом. Я подхожу ближе и беру ее в руку. Это фарфоровый мальчик с большими синими глазами, бледной кожей и темными волосами. Он – это я, только маленький. Всегда удивляюсь, глядя на него, ведь на его лице нет ни капли страха, а глаза… они будто улыбаются. Но ведь я помню тот ужас. Нет, не помню, а до сих пор ощущаю. Признаться, я ничего не помню из тех событий. Не помню ни жизни в его доме, ни его самого. После моего спасения, врачи решили, что это временная амнезия на фоне истощения и стресса, ведь мне пришлось несколько дней плутать по лесу, пока на меня в полу бессознательном состоянии не наткнулся лесник. Однако, время шло, а реальные воспоминания не спешили возвращаться, заменяемые частично городскими выдумками. Тем не менее, я все еще ощущаю телом ужас и страх, который остался со мной с тех дней. Тогда, почему же я не избавился от этой игрушки? Ответа я и сам не знаю. Я каждый день смотрю на него, на этого счастливого, красивого ребенка, и не узнаю себя в нем. Зачем вообще я взял эту игрушку с собой? Я тоже не помню…