– Если ты женишься, то могу ли я по-прежнему заниматься твоим домом? – прямо спросила Полин. – Даже если я не понравлюсь твоей жене?

– Не переживай, – сказал Тео, – у меня есть четыре года, чтобы что-нибудь придумать. Я не собираюсь работать в этом магазине и не хочу жениться на девушке, которую никогда в жизни не видел. Возможно, через четыре года все изменится. Но, так или иначе, у меня теперь есть возможность посещать университет.

Пока Тео целыми днями пропадал на лекциях и вечерами занимался, Полин все больше и больше втягивалась в повседневную рутину «Пагоды». Это был крупнейший в Париже магазин, принадлежащий китайцам, и соотечественники часто заглядывали сюда, чтобы обменяться сплетнями и попить чай. Работая в торговом зале, а не в подсобных помещениях, Полин чувствовала, что познакомилась практически со всеми членами небольшой китайской общины Парижа: от ремесленников и торговцев до студентов и сотрудников консульства. Они приходили под предлогом посмотреть на новые поставки антиквариата, но вскоре разговоры о флаконах для нюхательного табака и фарфоре превращались в болтовню о политике и местных сплетнях.

– Пришло время рассказать тебе, как вести бухгалтерский учет, – сказал однажды Луи.

– Я уже знаю, дядя, – призналась Полин. – Я весь год вместе с Тео заполняла бухгалтерские журналы. И ты никогда не находил ошибок, да?

Тео не любил заниматься бухгалтерией, поэтому Полин предложила свою помощь. Затем она так часто начала исправлять за ним работу, что в итоге все обязанности легли на нее.

– Прежде чем показать дяде, ты же проверял все подсчеты? Или даже не потрудился? – обратилась она к Тео.

– Отец сам кое-что подправлял, – признался он.

До сих пор Полин ничего не рассказывала дяде, который выглядел то удивленным, то задумчивым.

– Да, конечно, ты ему помогала, – наконец проговорил он.

– Я не против помогать, дядя, – твердо сказала Полин. – Одна семья, один бизнес.

Это была ее жизнь, и она была лучше, чем то, на что Полин могла рассчитывать, когда в детстве дрожала от холода под тонким одеялом на жалкой соломенной подстилке, слушая, как крысы снуют в стенах комнаты.

Полин

Дениз с грохотом поставила тарелку перед Полин. На обед у них были блинчики с тонко нарезанным окороком, политые сливочно-сырным соусом и поданные с выражением крайней степени неодобрения. Удивительно, как Дениз удалось найти окорок и сливки, несмотря на то что с едой по карточкам все было очень строго.

Полин покорно ела, скромно уткнувшись в тарелку. Когда была помладше, она часто сидела на кухне Дениз и смотрела, как та готовит. В неторопливой манере француженки было что-то успокаивающее. Но сейчас Дениз была слишком взволнована и даже не заметила, как несколько каштановых локонов выбились из туго закрученного пучка.

– Я никогда не хотела замуж, Дениз, – призналась Полин. Она сомневалась в этом решении лишь однажды и очень недолго. Но Полин отбросила эту мысль. – Как только подпишут брачный контракт, моя судьба будет предрешена. Я должна привезти Тео домой, чтобы поговорить с дядей, как только он вернется в Париж.

Полин знала, что Дениз на самом деле не сердится на нее. Наоборот, она боялась, что Луи накажет Полин за непослушание, боялась, что она может пострадать. Ходили слухи, что война скоро закончится, что немцы долго не продержатся. Но тем временем артиллерия продолжала обстреливать прифронтовые города, а немецкие самолеты заходили за линию фронта и сбрасывали бомбы на дороги и железнодорожные пути.

– Может быть, все сложится не так уж и плохо. Вдруг твой муж тоже будет хозяином магазина где-нибудь во Французской концессии