Едва мы сели с ним за стол, как появился один из сыновей Усерамона, который стал пробовать еду прямо перед тем, как накладывать её мне. После случившегося вчера постоянная проверка еды уже не казалась мне простой блажью, это становилось жизненно необходимым.

Рехмир, пока я ел, рассказывал, что ничего особого не произошло, без всяких приключений они дошли до Фив, поэтому волноваться мне не о чем. Так что хоть у кого-то были хорошие новости для меня.

– Отлично. – Я помахивал вилкой, налегая больше на фрукты, поскольку утром не хотелось плотно есть, тем более что я давно не занимался физическими упражнениями. Здесь это совершенно точно негде было делать.

Дверь в большой зал отворилась, и внутрь зашёл Усерамон с красными от недосыпа глазами и немного сутулящийся.

– Мой царь, – усталым голосом поздоровался он, – доброе утро.

– Присоединяйся. – Я показал на наш стол с Рехмиром.

Он склонил голову и с помощью сына, бросившегося ему помогать, сел напротив меня, рядом с племянником.

– Хопи, – обратился я к центуриону, – убери всех подальше от зала вместе с охраной. Ждите снаружи и не позволяйте никому заходить даже в соседние комнаты.

– Как прикажет мой царь, – склонился он и кивнул, забирая с собой охрану, сына Усерамона и слуг с рабами. Мы вскоре остались втроём.

– Насколько небезопасно обсуждать серьёзные дела здесь? – обратился я к Усерамону.

– У меня было пару случаев, когда кое-что утекало из дома, – нехотя признался визирь, – виновника установить не удалось, поэтому я предпочитаю не разговаривать о работе вне стен своего кабинета.

– Тогда утренняя прогулка? – поинтересовался я. – Или узнаете всё уже в стенах дворца.

– Боюсь, мой царь, мы не успеем, – визирь явно хотел услышать от меня новости, но опасался это делать, – за стенами дома огромное количество людей, улицы забиты, и мы не проедем туда и обратно до обеда. Опаздывать же на разговор с царём будет плохим тоном.

– Хорошо, тогда зайди за мной, когда нужно будет выезжать, – согласился я.

– Мой царь. – Он склонил голову, затем поднялся и вышел.

– Ты будешь со мной на встрече, – я повернул лицо к Рехмиру, – в твоей судьбе тоже грядут изменения.

– Но, мой царь, – парень беспомощно посмотрел на меня, – его величество ведь не хочет сделать меня визирем, как он об этом постоянно всем говорит? Мне будет крайне неудобно перед дядей за это.

– Именно это, Рехмир, я и собираюсь сделать, – хмыкнул я и поднял руку, затыкая его, поскольку он открыл рот, явно чтобы спорить со мной, – это не обсуждается, я всё уже решил.

Парень сразу поник. Разъяснять ему больше я не собирался, сам сегодня всё узнает.

– Позови Хопи, – попросил я его, – а сам оденься сегодня очень хорошо.

– Слушаюсь, мой царь, – тяжело вздохнул он и вышел из комнаты. Вскоре появился не только Хопи, но и моя охрана.

– Неси прислал человека? – поинтересовался я у центуриона.

– Лучше, мой царь, он прибыл сам. Позвать?

– Проведи его не через главный вход и со скрытым лицом, – приказал я.

Хопи ушёл, и через десяток минут внутрь моей комнаты вошёл нубиец, одетый по фиванской моде.

– Мой царь, – склонил он голову.

– Что болтает народ? – поинтересовался я у него вместо приветствия.

– Простой народ восхищается победами и поступками твоего величества, более обеспеченные люди осторожно относятся к новостям, связанным с молодым царём, – глухо ответил он. – Из интересного – в город прибывает много послов, мой царь.

– Что-то ещё? – удивился я краткости его изложения.

– К сожалению, мой царь, люди в столице слишком осторожны в своих словах, особенно в присутствии посторонних, – он с досадой покачал головой, – все боятся перемен.