«Что… что это было?!» – выдохнул Орлов, его глаза за очками HUD расширились до предела, отражая мелькание красных предупреждений на его экранах. Трассирующие данные снаряда оборвались в одной точке. «Он… испарился?»

«Щит! Энергетический щит неизвестного типа!» – крикнула в канал связи майор Ковалева из ЦУПа, ее обычно спокойный голос сорвался на визгливую ноту. «Никаких признаков энерговыделения перед активацией! Никакой реакции на проникновение! Он просто… деформировал локальное пространство-время! Материя не может существовать в такой кривизне! Это…» Она не договорила, пораженная.

Волков стиснул челюсти так, что заныли зубы. Предупреждение не просто проигнорировали. Его стерли из реальности. И продемонстрировали технологию, превосходящую все, что он знал, все, что мог представить. «Они не боятся нас. Совсем. Мы для них – пыль.»

«ЦУП, объект продолжает движение без изменений. Предупредительный огонь не возымел эффекта. Цель не отреагировала. Запрашиваю разрешение на огонь на поражение по проекциям двигательных гондол объекта.» Его голос был холодным, как межзвездный лед. В нем не было сомнений. Только необходимость действовать.

Пауза в эфире затянулась. Казалось, вечность. Потом голос командующего, тяжелый, наполненный невероятной тяжестью принятого решения: «„Молот“ … Разрешение получено. Огонь на поражение. Повторяю, огонь на поражение. Используйте весь арсенал. Будьте осторожны. Удачи.» Последние слова прозвучали как прощание.

Волков перевел взгляд на Соколову. В его глазах горело холодное пламя. «Елена. Вся мощь. FEL и „Кузнец“. Комбинированный удар. FEL – по точке предполагаемого расположения силовой установки. „Кузнец“ – два снаряда полным зарядом в ту же область с задержкой 0,5 секунды. Огонь!»

«С превеликим удовольствием!» – в голосе Соколовой зазвенела голая, первобытная ярость. Ее пальцы рванули джойстики с такой силой, что хрустнули суставы.

Снаружи «Гром-1» преобразился в машину смерти. Турель FEL «Светоч» на брюхе корабля ожила. За матовыми кварцевыми панелями замерцал ярко-голубой свет, нарастая до ослепительной интенсивности. Внутри сложной системы сверхпроводящих магнитных зеркал и линейных ускорителей пучки свободных электронов разгонялись до релятивистских скоростей. Невидимый глазу, но несущий чудовищную энергию луч когерентного микроволнового излучения, способный прожигать насквозь броню орбитальных крейсеров, ударил в основание одной из массивных аметистовых «выступов» «Алтаира», где, по расчетам земных стратегов, с высокой вероятностью могли находиться двигатели или силовые узлы.

Одновременно турель рельсотрона «Кузнец» дернулась дважды подряд, с гулким, ощутимым даже внутри корпуса «Гром-1» хлопком сжатого воздуха в ускорительных камерах. Два тяжелых вольфрамовых снаряда, каждый размером с торпеду, несущие колоссальную кинетическую энергию, помчались к той же точке на корпусе «Алтаира». Тактика была отработана до автоматизма: мощный луч FEL ослеплял сенсоры, разогревал и ослаблял броню, создавая уязвимое пятно, которое тут же проламывали снаряды рельсотрона.

И снова – ничего

Луч FEL, который должен был испепелить все на своем пути, уперся в ту же невидимую зону пространственного искажения перед поверхностью корабля. Он не отразился, не рассеялся на частицы. Он словно утонул в искривленном вакууме, как луч прожектора в бездонной черной дыре. Никакого видимого эффекта на переливающейся поверхности «Алтаира» – ни пятна накала, ни деформации, ничего.

Снаряды рельсотрона постигла та же участь, но с разным исходом. Первый влетел в зону пространственной аномалии и исчез бесследно, как и предупредительный выстрел. Второй… второй снаряд отклонился. Казалось, пространство перед кораблем сжалось в одной точке и с чудовищной силой выплюнуло снаряд в сторону, как камень из древней пращи. Он пронесся в каких-то сотнях метров от цели, задев лишь пустоту, и унесся в черноту космоса, став новой, крошечной угрозой для будущих космических миссий.