– Нет…

– Хоть раз я просила что-то для себя?

Анна виновато потупилась.

– Нет.

– Так, почему бы тебе хоть раз, не сделать что-нибудь для матери, неблагодарная! – она взяла её за подбородок.

Слёзы снова потекли из глаз Анны.

– Ты же весь макияж испортила, рёва, – мать резкими движениями вытирала потёкшую тушь.

«Для ритуала годиться самая обычная вещь: кольцо, браслет, серьги, гребешок. Всё, что имеет личное значение для ведьмы».

– Прости, мама…

– Да перестань ты ныть! – она взяла гребень из рук дочери и одним ловким движением воткнула его в причёску.

Зубцы больно царапнули кожу.

Ничего не произошло. Минута, другая и Анна заулыбалась.

«Это всё детские сказки, я так и знала. Не могла мама желать моей смерти».

Но слова из найденного вчера гримуара не шли у неё из головы.

«Замена происходит мгновенно, но для успеха важны кровные узы. Чем ближе связь, тем легче она пройдёт. Вторая душа гарантированно умирает».

– Поехали? Игорь уже ждёт в церкви.

– Да, мама.

– Ну, наконец, ты улыбаешься, а то, как на заклание едешь.

Мать тоже смягчилась, поцеловала дочь в макушку, и подала манто.

Анна в который раз удивилась, отчего матушка с Игорем сошлись на этой церкви: старой, стоящей далеко за городом, с мрачным кладбищем за оградой. Но оба при виде постройки пришли в такой восторг, что ей ничего не оставалось, как согласиться.

Лимузин подкатил к белой, покрытой снегом тропинке, мороз разрумянил щёки Анне. Она медленно вошла в тихую церковь.

Заиграла музыка, и клирик нараспев произнёс слова клятвы.

Игорь не отводил восхищённых глаз от невесты. Анна улыбалась. Вот-вот все тревоги останутся позади. Кольцо коснулось её безымянного пальца…

И тело матери шумно упало в проходе.

– Лиза? – Игорь с надеждой смотрел на невесту.

«Анна» кивнула. Её голубые глаза стали пронзительно зелёными.

Улыбка озарила его лицо, он сжал «Анну» в объятьях, покрывая поцелуями, не веря своему счастью.

– Ты так долго… Почему ты так долго…

– Дети, знаешь ли, не растут как грибы, на них нужно время!

Клирик, не дожидаясь сигнала, спустился к бездушному телу и за ворот потащил его куда-то вглубь церкви.

Влюблённые не в силах разорвать объятий, осели на пол, возле алтаря. Страстно целуя и лаская друг друга, под мерный стук кирки.

Артуру сразу не понравился астероид. Несимметричный, покрытый бурыми пятнами, словно ржавчиной изъеденный. А еще эта пропасть по центру, которая, в отличие от самого астероида, была почти идеально круглой, километра три в диаметре. Порода по краям неровная, с острыми выпирающими осколками, будто в астероид что-то вгрызалось. Вворачивалось постепенно все глубже и глубже, а теперь сидит там, во тьме. И ждет их.

Артур чертыхнулся и помотал головой, отгоняя дурацкие мысли. Десять тысяч на дороге не валяются. Как ни крути, надо лететь. Он нажал на кнопку коммуникатора, динамики сначала издали громкий шквал помех, но вскоре аппаратура настроилась, и Артур услышал голос Сандерса.

– Ястреб слушает.

Артур вздохнул.

– Вит, давай без дурацких кличек. У нас закрытый канал, можно говорить свободно. Ты мерил глубину этой дыры?

Смех Сандерса слился с шипением помех.

– Дыра! Скажешь еще, Семенов. А у нас тут кратер. Да, странный какой-то, отмечу, но все-таки кратер. Порода по краям губчатая, силикатная. Дальше все звенит от металла. По глубине ничего сказать не могу, сигнал не возвращается.

– Ладно, я иду. Жди.

Артур еще раз поглядел на пропасть, над которой завис блестящий капсульный модуль Сандерса. Внутри точно такого же находился и сам Артур. Компактность и отличная управляемость модуля делали его идеальным для полетов в поясе астероидов. Правда, платить за это приходилось малой скоростью и ограниченностью ресурса.