Оказавшись в большом зале, отметилась у главного библиотекаря, взяла несколько регистрационных журналов на проверку и отправилась в своё логово.

Как и ожидалось, в такой ранний час библиотека почти пустовала; исключением были несколько студентов, грызших гранит науки с маниакальной ожесточенностью. Они расселись друг от друга на внушительном расстоянии, будто поделили территорию, и не на что не обращали внимание.

А посмотреть в библиотеке было на что. Мне всегда казалось, что здесь обитает идеальная осень. Грандиозная по размерам зала уходила высоко в купол одной из широких башен. Её барабан – сплошь стёкла – обильно рассеивали вокруг мягкий утренний свет. Щедрая позолотой отделка ловила лучи восходящего солнца, расцвечивая отблесками богато убранное пространство. Книгохранилище пылало каймой благородного металла по линиям картин и портретов, по ободам подсвечников и светильников. Разноцветный бархат книжных корешков, будто сменивших цвет листьев, плотно лепился друг к другу, создавая упорядоченную какофонию оттенков вдоль ровного ряда полок. Шкафы, все равно что неправильные деревья с неестественно ровными – только прямыми по вертикали и горизонтали – ветками, плотно обхватывали свои некогда кроны.

Проплыв в косых лучах солнца и вальсирующей пыли, я оказалась у противоположной от главного входа стены, свернула налево, опустилась на пару ступенек вниз, преодолев узкий арочный проход и, очутившись во мраке малого читального зала, сразу направилась к своему столу.

Моё место не пустовало. В окружении таких же журналов, как и те, что были в моих руках, сидел Филипп и убористо писал.

Я замешкалась, развернулась, и решила уйти, чтобы его не беспокоить.

– Стой!

Филипп откинулся на стул, вернув перо в чернильницу.

– Доброе утро.

– Доброе.

– Пришла работать? – кивнул он на стопку, прижатую к моему животу и, получив согласный кивок, указал на стул напротив. – Садись.

– Я не хочу тебе мешать.

– Ты не мешаешь, – бросил он и вернулся к бумагам.

Раздумывала я недолго. Опустилась напротив, раскрыла журналы и принялась сверять даты выдачи и возврата манускриптов.

– Как дела? – спросил он.

Я подняла голову и уставилась на парня. Он тоже посмотрел на меня открыто и прямо. Стол был нешироким и, должно быть, это было странное зрелище. Мы сидели, глядя друг на друга с нечитаемыми лицами.

– Хорошо, спасибо. Как твои дела?

– Могло быть и лучше.

– Что-то случилось? – я пыталась не выказать вспыхнувшего волнения, но неосознанно подобралась.

– Ничего особенного, – ответил Филипп, пытаясь напустить в голос безразличия, – слегка волнуюсь из-за сдачи стихий.

– Какой элемент? – спросила я для приличия, потому что знала ответ.

– Огонь.

В конце каждого полугодия, помимо предметов освоенных за семестр, полагалось сдать экзамен по неродной стихии; родная стихия сдавалась отдельно в малой группе соплеменников, таких групп, соответственно было четыре.

Чужую стихию сдавали всем потоком. Студент был обязан выбрать один элемент и освоить новое для себя заклинание. Стихии должны были сменяться очередностью.

Я давно посчитала. В первое полугодие первого года обучения Филипп выбрал огонь и чуть не провалился. Моя стихия никак не хотела ему отзываться. К счастью, моя очередь была следующей, я стояла рядом и помогла. После Филипп выбирал воду и землю. Затем был ещё один полный круг, и по всему выходило, что снова пришло время сдавать огонь.

– Нужна помощь?

– Да.

Я заметила, что Филиппу не понадобилась пауза на размышление. Это означало, что он рассчитывал на мое предложение и потому его принял.

– Осталась пара недель, ты уже выбрал демонстрационное задание?