Яркость освещения стала уменьшаться. Поглощённый мыслями о последнем испытании, Ойо не замечал изменений. Но, по мере того как становилось темнее, он заволновался. И вот комнату поглотила тьма.

«Меня убьют, – запаниковал Ойо, – за то, что я устроил землетрясение на Нуэре. Сейчас пустят ядовитый газ и мне конец».

Он вспомнил, как вчера на него смотрели управляющие планет – внимательно и изучающе. И даже, как ему казалось, обвиняюще.

«Они всё знали! А сегодня решили устроить казнь. Что мне делать?»

Мысли Ойо метались из одной крайности в другую. Но ничего не происходило, и он расслабился.

«Нужно успокоиться и собраться, – велел себе юноша. – А потом я придумаю наказание для всех, кто будет угрожать мне».

«А может, это последнее испытание? – пронеслось в его голове. – Если бы хотели меня убить, то не стали бы перевозить сюда цветник из Эгеля и не наряжали бы в золото».

Мысль показалась здравой, и Ойо понемногу оттаял.

«А если это действительно испытание, – рассуждал он, – надо быть готовым ко всему».

Во тьме что-то происходило. Уши Ойо не улавливали звуков, но он чувствовал движение воздуха. А позже возникло ощущение большого пространства и присутствие множества народа. Юноша напряжённо вслушивался в тишину. Когда стоишь в темноте, полностью теряется ориентация, и потому Ойо не сдвинулся ни на шаг. Он нервничал, но не позволял страху опять захватить себя.

«Почему нет света?» – размышлял юноша. Подобное испытание ему не нравилось. Ойо вспомнил, что на потолке были лампы. Но на ощупь искать выключатель не хотелось. К тому же он не видел кнопок на стенах.

Ойо вспомнил о своём даре.

«А ведь перед тем, как передать мне власть, управляющие и должны протестировать мои способности. Ну, хорошо, я покажу вам, что могу».

У Ойо дар слаб, но кое-что он умел. Юноша поднял руки над головой и пустил между ними энергию. Воздух стал нагреваться и вскоре засветился. Хотя созданное поле имело небольшой потенциал, но Ойо увидел, что стен нет. Он стоял на возвышении, а вокруг было множество эониев.

Раздались бурные аплодисменты, и включилось освещение.

Прикрыв глаза рукой, Ойо осмотрелся. Ранее окружавшие его стены подняли под потолок. Уже знакомый ему Зал церемоний был заполнен народом. Цветы на тех же самых местах. Но их почти не видно за толпой ликовавших эониев. Мужчины были в тёмных мантиях. А у женщин светлые наряды всевозможных оттенков. Множество красок наполняло зал жизнью и создавало праздничное настроение.

– Ойо! Ойо! Ойо! – скандировали внизу, и казалось – сам Дворец радовался со всеми.

«Я продемонстрировал свой дар и прошёл испытание! – возликовал юноша. – У меня получилось!»

Он опустил руки и окунулся в потоки энергии, исходившие от эониев.

А внизу эонии кричали, аплодировали, танцевали и пели. Там царил настоящий праздник.

– Ойо! Ойо! Ойо! – неслось отовсюду.

Лишь новоиспечённый трейм не предавался общему веселью. Он ещё находился под впечатлением темноты и одиночества. А ещё истратил энергию на демонстрацию дара и чувствовал себя опустошённым.

Неожиданно беспричинный страх объял его – ужасный, парализующий, сводящий с ума, с дрожью в ногах, противным липким потом на лбу и спине.

«Что со мной? – заволновался Ойо. – Я должен радоваться в этот счастливый день, веселиться. Наконец, исполнилась моя заветная мечта, и я стал треймом».

Но страх не отпускал, и не позволял думать.

Ойо затравленно осмотрелся. Растения в вазонах стояли по периметру зала, во множестве свисали с декоративных подвесов и кое-где стелились по полу. Но сейчас они не радовали и не могли помочь. Ойо показалось, что находится далеко от этого мира. Он был один, в стороне от ликования и веселья, и с ним только душивший его страх.