Лий одним простым жестом показал, что не способен мне помочь, и накрыл ушастую голову моим конспектом.

— День полон прелестью чудес! Все это прелесть как чудесно. — Я прикрыла глаза, пытаясь отыскать в голове хоть что-то. — Ведь это все на редкость интересно! В саду…

Тишина давила на уши. Я приоткрыла один глаз. Лий снова взялся за подсказки — он обхватил свою шею руками, закатывал глаза и вываливал язык.

— В саду воскрес! Воскрес! И, опьяненный счастьем бытия, ушел! Ушел… — последнее слово я провыла. И тут же, скромно откашлявшись, добавила: — Все.

— Как все? — поразился Литературик. — Кто ушел?

— Кто воскрес, — пожала я плечами. В библиотеке сомнительными эпосами забито восемь стеллажей, вряд ли кто-то может знать все выверты фантазии. — Не дело в божественном саду живым шастать.

— Я не помню такого стихотворения, — нагло протянула ярко раскрашенная девица. Количество бус и цепочек на ней стремилось к шизофреническому числу.

— Это свежак, — нагло отозвалась я.

— Кайи-е ни-Грэй трагически погиб восемьдесят лет назад, — еще более нагло отозвалась девица.

Я чеканным шагом вышла из-за кафедры, встала на свободное место и, уперев левую руку в бок, ткнула себя большим пальцем в грудь:

— Рысь фон Сгольц, человек и некромант! Я могу сесть?

— Д-да, конечно, — коротко кивнул Литературик и что-то отметил в своем свитке.

Лий сидел, скорбно подперев рукой подбородок.

— Это любимый поэт моей бабушки, — уныло произнес он и тут же добавил: — В твоем исполнении его гений заиграл новыми красками.

— Это было совсем плохо?

— Омерзительно, — улыбнулся эльф, — как и всегда.

— Я первый раз, — фыркнула я. — Давай на карачки и вдоль парт до дальней лесенки. Спасем себя от остаточного ужаса.

— Мы вроде почти последние? — удивился эльф, следом за мной сползая на пол.

— Щас будут читать вирши своего сочинения. Помнишь, мы сдавали? Вот новый виток стихоплетства. Только теперь по два четверостишия.

— Так ты локтями-то шевели. — Эльф подтолкнул меня, и мы шустро поползли к спасительной лесенке.

Спускаться по лесенке на корточках — игры не для слабых. Но мы справились. Высокодуховная публика постепенно стеклась поближе к кафедре, поэтому крайние парты были свободны, и я внутренне ликовала — цель близка.

Между мной и приоткрытой дверью возникли черные, блестящие сапоги с металлическими носами. Шнурованное голенище и грубые штаны, заправленные внутрь.

— Сбегаете? — Наш куратор из ОГБР шустро опустился рядом и привалился спиной к парте. И тем самым перекрыл выход.

— Вы мешаете учебному процессу, — прошипела я.

— На свидание пойдешь, дикая?

— Только в столовку, на завтрак, завтра.

— Хорошо, ползите, я отвлеку внимание на себя, — героически выпятил грудь боец.

— Я забыла, как вас зовут.

— Лион Дарго, могла бы меня спросить, — проворчал эльф. — Идите, мастер Дарго, отвлекайте чудовище.

— А почему он мастер? — полюбопытствовала я, едва за нами закрылась дверь литературного зала.

— Раннее замужество вредит человечкам, — закатил глаза эльф. — Кто становится частью ОГБР?

— Тот, кто пришел устраиваться на работу? — наивно предположила я. — Ну что? Эти сведения далеко не в свободном доступе!

— Их тренируют, потом они сдают экзамены, очень сложные экзамены. Мастер некромант, мастер алхимик, мастер прорицатель. Мастер боевой маг — звучит глупо, мастер-боец — это ближе к не-магам. Вот и зовут «мастер плюс фамилия». Как и других магов, достигших определенного уровня.

— Мастер фон Сгольц, — мечтательно произнесла я, и эльф обидно заржал:

— Даже представлять не хочу, в какой сфере ты станешь мастером!

За углом болтали стажерки из ловчего отряда, прошлогодние выпускницы, они подвизались на подхвате у профессоров младших курсов.