Вокруг ладоней медленно разливалось насыщенное, фиолетовое свечение. Туманные спиральки изгибались, лаская пальцы, и я, боясь, что Кариса проснется, сунула руки под одеяло. Каково же было мое удивление, когда оно соскочило с постели и улепетнуло в зазор между дверью и порожком.

— Что? — я недоуменно посмотрела на свои руки, уже утратившие свечение, на осиротевшую без одеяла постель и покачала головой. — Дурдом. На выползе.

Волчица как-то особенно отчаянно заскулила во сне, а я замерзла. Значит, идем греться.

— Двигайся, попа пушистая, — подвинуть тушку оборотня мне оказалось не по силам. Поэтому, я перелезла через шерстяную заразу и плюхнулась между ней и стенкой. Укрыв обоих пледом, обняла зверя за пузо и отключилась.

***

Аудитория была заполнена девицами со всех студенческих потоков и редкими, крайне грустными парнями. Кто-то пришел, чтобы получить нужный балл, кто-то был насильно приведен возлюбленной. Мы с эльфом страдальчески переглянулись и пробрались на самый верх, в надежде затеряться.

— Буду обращаться с мастером, как с древней вазочкой, — нежно, бережно и обходить по большому кругу, — проворчала я. — Слышишь, Лий? Буду говорить ему исключительно комплименты, добрым голосом.

— Присоединяюсь, — буркнул эльф и дернул себя за ухо. — Ненавижу такие семинары.

— Ты-то почему? Семинар посвящен эльфийской поэзии. Я все утро учила стих. Редкая пакость, нерифмованный бред.

— Сама бред, — оскорбился эльф. — Ты ведь понимаешь, насколько талантлив должен быть индивидуум, чтобы перевести с эльфийского на человеческий, сохранить смысл и рифму? Вот и переводят, как ракшас на душу плюнет.

Это был ад. Экзальтированные девицы тряслись у кафедры, завывая потусторонними голосами — все, как одна, выбрали осеннюю тему. Увядание природы, засыхание полей и скорбный сон корней. У Лия дергался глаз, я уже не могла ржать, зато аудитория пребывала в эйфории.

— Лий-ё ни-Сэй, пожалуйста, вы готовы? — ласково обратился Литературик к моему другу. Я быстро пожала ледяные пальцы эльфа и подмигнула ему, мол, все будет хорошо.

Эльф спускался вниз неровной походкой. Я его понимала — концентрация духов, ближе к скоплению девиц, была убойной. Неудивительно, что оборотни все, как один, проигнорировали эпохальный семинар эльфийской поэзии.

То, что выдал Лий, повторить невозможно. На своем певучем наречии он говорил минут пять, и, кажется, это было в рифму. Вот только отчего-то мне казалось, что этот стих и не стих вовсе.

— Гадости говорил? — шепотом спросила я эльфа, и тот только хитро улыбнулся.

К слову, настоящий эльф у зрителей особого ажиотажа не вызвал. Никому не интересно было слушать чужую речь. Так что, аплодировали Лию два человека: я и Литературик. Я от души, профессор по необходимости.

— Лаура фон Сгольц, пожалуйста, представьте ваше задание.

— Удачи! — Эльф легко коснулся моей щеки губами и ощутимо подтолкнул к узкому проходу к лестнице.

С каждой ступенькой из моей головы улетучивалось по одной строчке. Я честно учила все утро. Ну, минут двадцать. Ладно, не учила, читала. Но ведь было же в голове что-то?

К моменту как я встала за кафедру, в сознании остался только отзвук собственных шагов. И имя автора.

— Кайи-е ни-Грэй. Отзвуки.

Или не отзвуки, подсказала мне паника.

С мольбой в глазах уставилась на эльфа, тот выразительно пошевелил ушами и изобразил руками что-то вроде колокольного звона. Затем показал встающее солнце. Ну, мне так показалось.

— Чудесен день, — воодушевленно начала я, а Лий стукнул себя по лбу и уронил голову на парту. Я, уже менее уверенно исправилась: — День чудесный!