В начале пятого я уже был уверен, что торчу тут напрасно. Но проторчал еще полтора часа. В шесть я постановил считать свою совесть чистой.

Hotel Elide на Via Firenze, окно в серый ободранный двор-колодец, бойлер с фокусами. Grappa Classica Candolini из стакана для зубных щеток. Кондиционера нет, огромный вентилятор с названием голливудского боевика Con Air гоняет по комнате душный воздух. Ноль мыслей. Одни ощущения.

Больше всего ненавижу такие ситуации: когда непонятно ни что происходит, ни что делать…

Граппа была хороша, но заоконный вид осточертел на второй минуте разглядывания – сунув бутылку в рюкзак, я пошел вон: на ночь глядя.

Испанскую лестницу по темному времени освоила интернациональная молодежь. Внизу у фонтана здоровенная сплоченная компания откормленных горластых поляков немелодично, но агрессивно орала «Вива Полония!». Пролетом выше под акустическую гитару выводили что-то древнее – из «Крэнбериз»? – In your head, in your head, привет Ирландской республиканской армии. Потом – они же – надолго переключились на испаноязычную попсу.

Слушая ее, я досасывал свою «Классику» на широких каменных до сих пор теплых перилах самой верхней площадки с обелиском (последняя лесенка – к Санта-Тринита дел Монти – была закрыта). Прямо перед глазами на фоне городских россыпей висели подсвеченные купола, правее горело далекими многочисленными огнями нечто индустриальное, с трубами. Внизу, на лестнице, индо-пакистанцы с охапками роз безрезультатно приставали к парочкам. Еще ниже без конца проезжали взад-вперед то polizia, то carabineri… Я подумал – со снисходительностью гражданина страны, где встреча со стражем порядка для кого угодно чревата реанимацией, – что, хотя ментов в Италии на улицах много, народ они сугубо несерьезный. (Вон, в Неаполе: какое-то ну очень государственное заведение – с обеих сторон здания по полицейскому броневику, у одного открыт люк в крыше, из люка торчит униформист, автомат поставлен на упор, прям щас откроет огонь по тебе, потенциальному террористу… Не откроет, не-а – поскольку безмятежно дрыхнет башкой на руках…)

Когда позвонил Антон, я был уже далеко не трезв – может, поэтому совершенно звонку не удивился. Может, потому и разозлился – всерьез. Особенно меня как-то взбесил его тон – поначалу осторожный, делано-небрежный и при этом трусовато-выжидательный (что он знает? как будет реагировать?..):

– Ты где?

– В Риме, а ты?

– В Болонье… – эдаким скользким голоском. И после паузы, страшно озабоченно: – Понимаешь… у нас с Майей… мы, в общем, здорово поссорились. Она ушла, второй день ее уже нет. Ты, случайно, ничего о ней не знаешь?

– Почему ты думаешь, что я могу что-то о ней знать?

– Я не думаю… так, на всякий случай спрашиваю… я здорово беспокоюсь о ней.

Врет. Откровенно и неумело. Он вообще актер неважный, как я уже убеждался.

– Я не знаю, где она. Но хотел бы знать сам.

– В смысле?..

– Она забила мне стрелу, – говорю, потихоньку накаляясь. – Очень просила о встрече. Но не пришла. Хотя успела много всякого наговорить по телефону.

Пауза.

– Что она тебе сказала?

– До хрена она мне всего сказала. Что ты ее подставил. Что ты ее избил. Что отобрал у нее паспорт… Вообще что она – не Майя…

Новая пауза – еще длиннее. Я буквально слышал, как искрят от перенапряга медиа-дизайнерские мозги, – и испытывал немотивированно-острое злорадство.

– Понимаешь, Юра… Майя – она на самом деле довольно сложный человек…

– Не, – я уже открыто хамил, – не понимаю. Я совершенно не понимаю, что происходит, но очень хорошо понимаю, что ты, старый, сейчас виляешь жопой. И что у твоей жены… или кто она там на самом деле… возникли крутые проблемы – из-за тебя… и еще вопрос – насколько крутые… Что меня ты тоже каким-то образом пытался поюзать – еще в Афинах… Короче, я буду очень не против, если ты прояснишь ситуацию.