– А мы не мылись, – говорю рассеянно, застегивая куртку, – мы парились… Я так тебя понял, что это месячный халявный туризм.

– Ну, что-то вроде. Если я сам правильно понял. – Виктор, морщась, сбежал с крыльца.

– И что, к ним еще не ломанулась толпа? – Я торопливо пошел за ним. – На халяву-то…

– Ну, они это мероприятие не очень афишируют. – Он бибикнул сигнализацией. – Во-первых, методика еще на глубоко экспериментальной стадии, во-вторых, она какая-то беспрецедентная, доселе небывалая – в общем, раньше времени шум лишний не нужен, – плюхнувшись на сиденье, он снял очки, критически их оглядел и принялся протирать, – дабы не срамиться в случае провала и сохранить эксклюзив в случае успеха… Тем более что немалые, судя по всему, деньги кто-то на исследования отстегивает. Короче, все делается в основном через личные академические контакты. Просто у нас в универе всем занимается Паша Латышев – а мы с ним, можно сказать, кореша.

– По блату меня пристраиваешь?

– Если все выгорит – с тебя банка чего-нибудь тамошнего аутентичного. – Он осторожно тронулся. – Эйропейского.

– Ну, я еще сам гляну, – я приспустил свое стекло, – что за народ. Как-то все это странновато выглядит. Честно говоря, как разводка какая-то. Неясно только, кого разводят…

– Пчел, пчел… Да не, Юр, ты о чем. Пашу я очень хорошо знаю.

– Я вот тоже думал, что знаю одного кента. – Я мрачно затянулся.

Виктор быстро покосился на меня, ничего не сказал. Разумеется, он был в курсе истории с нашей студией и со Славкой (потому, собственно, и сделал это парадоксальное с переходом в сюр предложение).

– Твой Латышев же с физмата? – спрашиваю.

– Ну.

– А тут – социологические исследования…

– А это, между прочим, весьма модная в современной науке штука. Применение к социологии и конкретно к конфликтологии математического аппарата. И компьютерное моделирование социальных процессов, вооруженных конфликтов; попытки прогностики. Не слышал о таком? В Америке, по-моему, ставили эксперименты – загружали чуть ли не в «Крэй» кучу статистических данных на момент начала конфликта и получали его описание почти без отклонений от реальности… Я, конечно, в естественных дисциплинах порядочный чайник, но суть там вроде бы в том, что на социологию переносят физические законы и математический аппарат. Моделируют социальные процессы как физические…

Вдоль улицы Передовиков тянулся бесконечный бетонный забор, густо покрытый свастиками, надписями про русский порядок, Россию для русских и смерть черным.

– … И есть один парень, из наших, между прочим, Артур такой Белянин, эмигрант, в девяностых эмигрировал. В Англии он, кажется, сейчас живет. Светило завтрашнего дня. Он тоже работает в этом направлении, в направлении математического моделирования социальных процессов. Прогнозированием занимается, компьютерные программы составляет. Репутация у него, правда, довольно неоднозначная – одни его полагают шарлатаном, другие – чуть ли не гением, совершившим революцию в науке. Революционность его метода якобы в том, что в своих программах он пытается учитывать фактор иррационального. Они в каком-то виде включают то, чего любой машинный анализ вроде бы по определению чужд, – интуицию… – Виктор свернул к университетскому крыльцу и стал искать, где припарковаться. Дождь на глазах выдыхался.

– Это как?

– Только не проси объяснить. – Он отстегнулся. – Во-первых, подробности держатся в строгом секрете, во-вторых, без владения соответствующей теоретической базой ты в этих делах мозги вывихнешь. Но в общих чертах… в максимально общих и насколько я сам въехал… Иди, иди, – с чуть испуганной брезгливостью двинул Виктор головой в сторону неслышно возникшей у машины девочки. Она было безропотно пошла, но тут заметила меня, вылезшего из джипера.