Если изложить вкратце, то он поехал двадцатичетырехлетним репортером на эту злосчастную войну, в которой бородатые и косноязычные персонажи, словно сошедшие со страниц романов о вельде Уилбура Смита, нанесли ощутимый удар по могущественной Британской империи. В 1900 г. Черчилль попал в грандиозную переделку, из-за которой он наконец-то оказался на первых страницах газет.

Он ехал на поезде к городку Коленсо в Натале, когда на них напал из засады неприятель и поезд сошел с рельсов. Находясь под огнем, Черчилль проявил большое хладнокровие и самоотверженность, сумев организовать сопротивление. Как обычно, в него стреляли и он чудом уцелел. Черчилля схватили, но он убежал из тюрьмы, запрыгнул на товарный поезд, скрывался в перелеске, где его напугал гриф, прятался в угольной шахте, добрался до города Лоренсу-Маркиш (в нынешнем Мозамбике), там его встретили как героя.

Позднее он разъезжал по Трансваалю и Оранжевой республике, несмотря на награду, назначенную за его голову. В него снова стреляли и чуть не убили в местечке Деветсдорп, он выказал «очевидную доблесть» в битве у горы Даймонд-Хилл… Надеюсь, что мне удается донести до вас мою мысль.

Я мог бы продолжить: в 1915 г., после Галлиполи, он присоединился к действующей армии, служил в войсках на Западном фронте, 36 раз побывал на «ничьей земле» и порою подходил к немецким окопам так близко, что слышал разговоры вражеских солдат. Я мог бы рассказать о его безразличии к пулям и снарядам – но, полагаю, читателю и так понятно.

С юного возраста и на протяжении всей своей жизни Черчилль проявлял мужество льва. Сколько пуль и прочих снарядов было выпущено в его направлении? Тысяча? Скольких человек он собственноручно убил? Дюжину? Возможно, и больше. Никакой другой премьер-министр со времен Веллингтона не участвовал настолько активно в боевых действиях или в такой же мере лично нес погибель тем жителям развивающегося мира, которые угрожали ему насилием.

У него как премьер-министра был уникальный знак отличия – в него стреляли на четырех континентах. На этой стадии восприимчивый читатель, наверное, готов согласиться с этим неоспоримым свидетельством храбрости Черчилля, но может задаться вопросом о лежащей в ее основе психологии. Почему он был таков?

Отчего его пружина была на таком взводе? Одно из удовольствий при изучении характера Черчилля – а также одна из причин его душевной устойчивости – то, что он способен быть предельно честным, говоря о своих мотивах. Он понимает, что играет на зрителя, и рассказывает об этом матери, когда объясняет свое поведение в Малаканде. Ему нужна публика для отважных и благородных поступков, поскольку ему надо кое-что доказать.

Он признает: «Во многом я трус, особенно это проявлялось в школе, и мое самое заветное желание – завоевать репутацию мужественного человека». «Кто есть дитя? Отец мужчины»[10] – а рыжий и вспыльчивый Черчилль был низкорослым ребенком.

Его не взяли в команду школы Харроу по футболу, а там уделяли особенное внимание этой жесткой и энергичной игре. Даже в крикет Черчилль играл совсем немного, был неприятный случай, когда другие мальчики кидали в него крикетные мячи, – он убежал и спрятался в лесу. Это отложилось у него в памяти, ему казалось, что он не выдержал испытания сверстников, подобно тому как не выдержал испытания Рандольфа.

Но, как мне думается, он ошибался, занимаясь такой самокритикой. В младшем школьном возрасте он не был трусом, а, напротив, был дьявольски храбр. Его отправили в школу, когда ему было семь, под опеку истязателя-садиста по имени Герберт Снейд-Киннерсли. Этот сторонник «Высокой церкви»