.

Суворин, разумеется, и отпустил, и денег дал, и лишь через некоторое время неприятно удивился, узнав, что сотрудник был абсолютно здоров.


Ал. Чехов с Натальей и с детьми появились в усадьбе 15 июня в два часа дня, а через час Антон уехал из имения к знакомым.

Николай Павлович Чехов умер 17 июня 1889 года. Вскоре после похорон Антон совсем покинул Сумы.

Во время его отсутствия, 12 июля, Александр и Наталья обвенчались в той же церкви, где менее месяца назад отпевали Николая. О событии Антону сообщил Иван:

«Можно было подумать, что венчается не репортер „Нового Времени“, а член клуба оригиналов, оригинальней этой свадьбы я ничего не видел».

А Павел Егорович Чехов получил от старшего сына письмо:

«Дорогой Папа, я сдержал данное Вам слово. Сегодня я обвенчался с Натальей Александровной. Факт совершен. Теперь я – женатый человек. Надеюсь, что Вы по Вашему родительскому милосердию и доброте не откажите мне и моей жене в благословении, которое мы оба глубоко ценим. Целую Вашу руку. Ваш Александр Чехов».

Потрясенный родитель – чудны дела твои, Господи! – благословил. Так Наташеву стала-таки Чеховой.


«Хитрая» Наталья Александровна (как она сама себя называла) не была похожа на рафинированную и сломленную жизнью Анну Ивановну. Тем не менее и ей приходилось терпеть пьяные выходки Александра, упреки в расходах и мириться с его женоненавистнической философией:

«Я по мусульманскому обычаю считаю нужным бабью нацию игнорировать и все, что они делают и говорят, считать вздором».

В письмах к братьям он называл жену лохудрой, бабой ягой, паскудой. Но Наталью это не волновало: ей снился уехавший на Сахалин Антон.

Когда в августе 1891 года родился «законный» сын Миша, всё для Натальи Александровны замкнулось на нем, на ЕЁ Чехове, в чью выдающуюся судьбу она поверила с первым его новорожденным криком.


Однако прошлое Натальи и Антона было, похоже, непроходящей занозой для Александра Павловича, и он явно ревновал, скрывая чувства за язвительными шутками:

«Жена жалеет, что вышла за меня, а не за тебя. Ты у нас – незыблемый авторитет, а я – нуль и ничтожество. Если ты в свою очередь тоже жалеешь, что не женился на моем золоте, то для Вашего обоюдного удовольствия я могу уйти на время в монастырь. Только не советую делать этого опыта; в этом золоте лигатуры больше, чем следует. Все-таки рискни попробовать: поколение будет законным»;«О тебе она такого высокого мнения, что я не знаю, радоваться, ревновать или удивляться ее легкомыслию на старости лет?!»

Вероятно, поэтому он постоянно информирует «соперника» о физиологических подробностях жизни жены:

«Наташа жива и здорова, хотя и разрешается почти ежедневно целыми лентами какой-то ленточной глисты. На старости лет зачервивела, хотя и утверждает, что ей только 35 лет».

Наташа этих писем не читала; она продолжала слать Антону поклоны, передавала подарки, а муж комментировал:

«Если ты хочешь выкинуть сигары в нужник, то смотри, как бы потом тебе не пришлось их обратно вытаскивать и в мокром виде в рот брать. Эти сигары тебе моя Наталья послала и купила их на собственные средства».

В 1895 году Чехов, будучи в Петербурге, заехал к брату на обед и был доволен увиденным:

«Его жена кончила кулинарные курсы и в самом деле готовит кушанья великолепно», – писал он сестре.

Особенно хвалил Антон их младшего сына. Наталья была счастлива, а ее муж уж и не знал, как реагировать:

«Баба моя – в сердечном восторге за то, что ты обласкал ее Мишку. Зовет тебя, без календаря, когда тебе вздумается, завтракать, обедать и ужинать. Расходилась вовсю. Это – ваше с нею дело. Ключ от ее сердца при сем прилагаю. Пользуйся»