– У тебя противный папа. Ты от него прячешься?

– Нет. А у тебя противная мать. От неё прячешься? – огрызнулась Долли.

– Нет, она ничего. А вот отец таскает меня повсюду с собой. Скука смертная. Он вон, – Долли высунулась из-за кресла, высматривая, на кого указывал мальчик.

В противоположном углу зала с её отцом разговаривал высокий мужчина. Он был таким худым, что казалось, будто вместо тела в костюме деревяшки. Долли резко пригнулась, когда мимо проплыла довольная дымящая девушка, и врезалась лбом в челюсть мальчика.

– Ты чего? – засопела Долли, растирая лоб.

– Я?! – он был искренне возмущён.

Долли махнула на него рукой и продолжила наблюдать за происходящим в зале. Всё тот же высокий худой мужчина что-то тихо рассказывал отцу Долли. Он активно кивал, мотая головой так, что Долли стало казаться, будто сейчас его залитые лаком волосы отлепятся от головы и встанут дыбом.

– Каста! – закричал он, соглашаясь с собеседником, и тут же испуганно посмотрел по сторонам.

Схватив мужчину за локоть, он повёл его из комнаты, настороженно озираясь по сторонам. Долли потеряла его из виду.

Всё это время мальчик наблюдал за ней.

– Меня зовут Энгельс, – сказал он, когда Долли села обратно. Она искоса посмотрела на него, пытаясь понять, правда ли он дурак.

– Странное имя. Как книгу? – ей казалось, она точно видела такую книгу в библиотеке.

– Ничего не странное. В столице всех так зовут. Это ты странная, – он по-деловому замолчал, будто прикидывая что-то в уме. – Но мне нравится. Пожалуй, я и в следующий раз прилечу сюда с папой.

Они замолчали.

– Ты рада?

– Я тебя об этом не просила, – отмахнулась Долли.

– Но ты же должна быть рада, – настаивал Энгельс.

– Ещё чего.

– А я рад.

– Лиза говорит, что такие, как вы, счастливы только от водки.

– Кто эта Лиза?

– Повар. Ну, она и не говорит, в общем-то… Ты всё равно не поймёшь. Она здесь работает, я тебе покажу, пойдём, – Долли не могла вылезти из-за кресла и стояла, ожидая, когда Энгельс освободит ей дорогу.

– А нам можно? – с опаской спросил он. – Папа говорит, здесь чего только нет.

– Ну и дурак.

Они спустились на кухню, но Лизы там не было. Когда дети вернулись в зал, все уже ушли в лабораторию. В комнате было тихо, от пепельниц шли тонкие струйки дыма. На низком столике в углу стоял поднос с ребристыми стаканами. Долли взяла один, сделала пару глотков и сморщилась.

– Это какая-то неправильная вода.

– Ты придумываешь, это просто вода, – закатил глаза Энгельс.

Он взял у неё стакан и понюхал. Долли высунула язык:

– Если она обычная, то выпей.

Энгельс набрал жидкости в рот и тут же выплюнул, закашлявшись. Долли засмеялась. Она повалилась на диван и, хватаясь за живот, продолжила хохотать. Энгельс насупился. Чем дольше смеялась Долли, тем более хмурым он становился. Когда она успокоилась, он обиженно сел в дальнее кресло, не глядя в её сторону. Долли подошла к нему. Он отвернулся. Она обошла его так, чтобы видеть его лицо. Он снова перевёл взгляд.

– Энгельс, – позвала его Долли. Он игнорировал. Она стала повторять его имя на разный лад, крутясь вокруг: – Энгельс-Энгельс-Энгельс!

Когда это не подействовало, она остановилась, замолчала, прошла в середину комнаты. Энгельс следил за ней взглядом. Долли взяла стакан со стола и выпила залпом до дна. Голова закружилась, девочка села на стол, не разбирая, что вокруг.

– Долли? – испуганно позвал Энгельс.

– Теперь ты не будешь обижаться? – довольно спросила она и тут же почувствовала, что вдруг стало как-то душно и тесно.

Все предметы вокруг приближались и пульсировали. Энгельс похлопал её по плечу. Дальше Долли помнила только, как они шли по коридору к её комнате, и Энгельс всё спрашивал, не позвать ли кого-нибудь. А потом Долли уснула, и когда проснулась на следующий день, гостей в доме уже не было – все улетели. От Энгельса осталась только записка на комоде.