– Это жилой дом?

– И жилой и не жилой, – пожала плечами Камила, утаскивая Долли от окна, – Пойдём, ещё насмотришься.

Поднимаясь в стеклянном лифте, они снова и снова оказывались выше какого-нибудь здания, но вокруг их продолжали окружать ещё более высокие дома. Наконец лифт остановился, и девушки вышли на этаже, часть которого занимала терраса, выходящая в парк, располагавшийся на другой половине помещения. Из парка к другим небоскрёбам протягивались коридоры, внутри которых тоже росли деревья.

Камила направилась прямо к террасе, на которой стоял ресторан, не выпуская руки Долли, всё время замедлявшейся, чтобы рассмотреть что-нибудь.

Почти все столики были пусты, и девушки заняли тот, что стоял у небольшого озера у перил. К ним тут же подошёл молодой официант. Долли показалось, что он был какой-то неестественно чистый. Впечатление это возникало не только потому, что его рубашка была снежно-белой и вся форма выглаженной, но потому, что идеально белыми были его зубы, белки глаз тоже были без розовых прожилок – чисто белые, худые руки без волос, чистое лицо без особого выражения. Он улыбнулся, протягивая меню:

– Сегодня мы открыты до пяти, кухня работает до четырёх.

– Почему так? – спросила Долли, когда он ушёл.

– Если тебе было интересно, то и спросила бы у него, откуда мне знать, – отмахнулась Камила, изучая меню и не глядя на девушку.

Официант вернулся. Он улыбался, записывая заказ, а потом, всё ещё улыбаясь, принёс поднос с едой.

– Почему вы сегодня закрываетесь раньше? – спросила Долли, когда он закончил расставлять блюда.

– Сегодня в городе праздник, все идут смотреть салют.

– Салют? – заинтересовалась Камила.

– Его запускают с моста в восемь, так что вы его не пропустите.

– С моста? – Долли, щурясь, смотрела на Камилу.

Та беззаботно раскачивала ногой, наслаждаясь прохладой кондиционера:

– Хорошо у них тут, да? А мы там жаримся под солнцем.

– И как же это не помешает движению автомобилей? – улыбаясь, спросила Долли у официанта.

– Автомобили могут передвигаться по гиперлупу. А мост уже перекрыт. Хорошего вам отдыха, вы посетили наш полис в удачное время, – скалясь, ответил парень и, сунув поднос под мышку, вприпрыжку отправился на кухню.

– И что ты на меня злишься? Я не могла этого знать, – сказала Камила, допивая апельсиновый сок через соломинку.

Долли чувствовала, как ярость закипает в ней с такой силой, что ещё немного, и она расплавится. Из-за Камилы они теперь застряли на острове, где даже спрятаться негде, и просидят здесь до утра, пока её, вероятно, уже ищут. Была бы Камила так же расслаблена, если бы знала, что на неё ведётся охота? Сказать этого девушке она не могла, и, чтобы стереть эту беззаботность с её лица, Долли захотелось ударить её. Она представила, как кровь хлещет из носа, заливая белую скатерть стола, подбегает официант, улыбка сползает с его лица, гуляющие в парке люди убегают в коридоры, ведущие в другие дома, набиваются в лифты, кричат. Долли закрыла глаза, успокаиваясь.

– Вафли просто чудесные.

Долли выхватила тарелку и запустила её в озеро. Камила осталась сидеть с пустой вилкой и ножом. Она растерянно проследила за траекторией полёта посуды, потом отложила приборы и перешла к кофе. Никто не заметил исчезновения тарелки, официант продолжал улыбаться у барной стойки. Долли скрестила руки и недовольно откинулась на спинку плетёного кресла.

– Ну и? – протянула Камила, закончив с кофе, – Если тебе так хочется уехать, поехали по тоннелю. Если нет, то вафли улетели зря.

Она встала, потягиваясь, обошла стол, остановившись рядом с Долли, и вдруг обняла её. Чёрные волосы девушки касались щеки Долли, щекоча, она чувствовала исходивший от них сладкий, почти удушающий аромат карамели и ягод. Камила замерла так всего на пару секунд, а потом разомкнула руки и встала, облокотившись на перила. Она так быстро отпустила Долли, что та не успела почувствовать себя неловко, только испугалась и теперь в растерянности смотрела на спину Камилы.