– Нет, ни о каком утюге я не думал и не мог думать, потому что занимался другими делами, – твердым, не допускающим сомнений голосом произнес он после секундной задержки, разжал ладонь, освобождая пальцы юноши, и подвел итог: – Если ты и дальше будешь увлекаться подобной игрой воображения, дело закончится психиатрической клиникой, – снова оглядел внимательно застывшего перед ним с опущенными долу глазами паренька, поднял руку, похлопал того по плечу: – Не грусти. В твоем возрасте все поправимо. Следуй рекомендациям и не забывай номер моего мобильника.

Виктор подошел к двери, распахнул ее, чуть посторонился, жестом руки приглашая юношу первым проходить в общую комнату.

Родители все еще сидели за обеденным столом, при виде сына вопросительно подняли на него глаза. Юра молча прошел через комнату в коридор, сел на стул и стал обуваться.

– Ты куда? – услышал он голос вставшей из-за стола матери.

– С Вовкой Герасимовым надо встретиться, – не поднимая головы, отозвался паренек. – Вчера договорились вместе шпоры писать к экзамену по математике, а вечером снова на танцы пойдем.

– Не волнуйся, Катя, – подошел к ней Сантипов. – Парню нужно время, чтобы все улеглось на свои места, – и, обращаясь к Юре, посоветовал: – Сегодня тебе лучше не шпоры писать, а побольше гулять на свежем воздухе. Пусть мозг отдохнет. Позволь мыслям течь, как течет вода в реке – не задерживаясь у берегов.

Юра ничего не ответил, встал со стула, потянул за ручку входную дверь и вышел.

Ни к какому Вовке он не собирался идти. Пускать мысли на самотек, «как течет вода в реке», в его намерения тоже не входило – мозг для того и предназначен, чтобы человек думал, что и как делать, а не плыл по течению. Но когда доктор сказал, что дома занимался другими делами, а не глаженьем – Юра, как тогда в случае с Ниной, ощутил привкус неправды. И этот «привкус» сильно обесценил все сказанное Сантиповым ранее. У парня в голове созрел свой план. Прежде всего необходимо практически убедиться: улавливает он чужие мысли или нет? Сейчас это сделать несложно. Если тревожившая его во время беседы с доктором мысль о невыключенном утюге не была «игрой воображения», то в данный момент из окон докторской квартиры валят клубы черного дыма. Но даже если это не так и пожар давно потушен, трещины в оконных стеклах и оставшиеся на них следы витавшей по квартире копоти все равно будут свидетельствовать о том, что он был.

«Жаль, конечно, Игнатьевича, – продолжал размышлять Юра. – Они с отцом давно дружат, и со мной дядя Витя всегда уважительно разговаривает, подарки классные дарит, в футбол учил играть… Хороший дядька. Но если бы я ему сразу, как увиделись, сказал об утюге, он все равно бы не поверил, как не поверил в конце беседы. На психбольницу намекнул…».

Так, размышляя о докторе и обо всем, что было сказано в ходе беседы, Юра быстрым шагом прошел две автобусные остановки, завернул под арку двора, остановился, поднял голову, взглядом отыскал на третьем этаже пятиэтажки окна докторской квартиры – стекла были чистые и без трещин. Он перевел взгляд этажом выше, оглядел другие окна – нигде никаких признаков прошедшего пожара.

«Похоже, я немного нафантазировал, – мелькнула мысль и сразу за ней: – Но отсутствие дыма и огня может означать, что включенный в розетку утюг стоит на термостойкой подставке, просто согревая воздух. Надо подойти вплотную к входным дверям и принюхаться!»

Без долгих раздумий он бросился к подъезду, набрал написанный на стенке мелом секретный код, открыл двери и взбежал по лестнице на третий этаж. Приник носом к замочной скважине докторской квартиры – никаких особых запахов, и температура нормальная. Может, в квартире после ухода дяди Вити кто-то еще остался – гость или родственник – и выключил утюг? Нажал на кнопку звонка. Знакомой трели не последовало – звонок не работал. Нажал еще – тишина. С силой несколько раз постучал кулаками в дверь, повернул ручку, потянул на себя – заперто. За соседской дверью раздались шаги, кто-то изнутри повернул ключ. Не ожидая, когда сосед выйдет на площадку, увидит и узнает его, Юра развернулся и бросился бежать вниз по лестнице.