– Надо подумать.

– Подумай, – Сантипов хлопнул Юру ладонью по колену и откинулся на спинку стула. – Нам некуда торопиться.

Юра согнулся, опустил голову, потер пальцами виски и вдруг, распрямившись, выложил главный козырь:

– Но как я при первой же встрече мог узнать, что у едва знакомой мне девушки есть муж и любовник?

– Ну, насчет любовника она не подтвердила и не опровергла тебя. Так ведь?

– А насчет мужа? Как Нина испугалась, что я могу быть знаком с ее Сенечкой!

– Исходя из твоего рассказа, имя ее мужа ты не называл, а вот боязнь быть разоблаченной, действительно, на уровне подсознания уловил. Пойми, при любом общении слова далеко не на первом месте. Можно произносить одно, думать другое, а чувства при этом будут захвачены чем-то третьим. Общение – это не только слова, но и интонации, и длительность пауз, дрожание ресниц, наклоны головы, касания рук, биение сердец… И много-много других факторов. Общение всегда многопланово, его невозможно свести к чему-либо одному. Восприятие одним человеком чувств и мыслей другого – это комплекс информационных потоков с многочисленными обратными связями, а не только сказанное и услышанное в данный момент. Ты уловил неискренность ее поведения. Каким образом и в какой момент – вопрос второстепенный. Причин может быть множество. В нашем случае важно лишь то, что воспринятая тобой на глубинном уровне, а следовательно, не подлежащая сомнению, информация о неискренности твоей подружки причудливо переплелась с принимаемой в данный момент невербальной информацией, и ты произнес то, что повергло в смятение не только Нину, но и тебя самого. Я еще раз повторю – чудес на свете не бывает, а вот непонимание человеком самого себя – явление довольно частое. Верить надо не в создаваемые перевозбужденным сознанием образы, а в базирующиеся на многовековом опыте знания.

Виктор произнес все это негромким голосом, без пауз. Так обычно люди говорят банальные, общеизвестные вещи, полагая, что собеседник тоже существо разумное и поэтому воспримет все правильно. Юра плохо понимал, что такое глубинные уровни, невербальная информация, но в какой-то момент вдруг осознал, что и сам уже начинает сомневаться в своих паранормальных способностях.

В комнате воцарилось молчание. Сантипов некоторое время внимательно изучал отражающиеся на лице паренька эмоции, потом, убедившись, что зерна рационального мышления все же дают в юношеском мозгу свои всходы, удобрил их серией рекомендаций по части распорядка дня, питания и что надлежит предпринимать, если снова будут одолевать «чужие мысли». В заключение беседы поднялся со стула, протянул парню ладонь:

– Ну, товарищ Мессинг, давай твою лапу.

Юра тоже встал, вложил свою ладошку в ладонь доктора. Тот довольно сильно сжал ее и напомнил:

– Не цепляйся за «чужие мысли», переключай внимание на то, что-более значимо в данный момент, давай себе больше физической нагрузки и не забывай: коль ненароком зацепит особо настырная «чужая мысль» – звони мне на мобильный, разберем ее по горячим следам. Договорились?

Юноша замешкался и, опустив голову, тихо произнес:

– Утюг не выключен… – поднял виновато глаза на доктора. – Вот такая мысль сейчас цепляет.

– Что? – переспросил Виктор.

– Утюг не выключен, – чуть громче повторил Юра и пояснил. – Мне кажется, эта мысль ваша. Она давно свербит в моей голове.

– Ну вот, – торжествующе откликнулся Сантипов. – Реальный пример того, что «улавливание мыслей» – не более, чем игра воображения! – с улыбкой оглядел парнишку. – А ты … – и вдруг осекся. У себя дома перед тем, как взять в руки телефон, он действительно гладил рубашку. Что было после? Положил телефон в карман, прошел в коридор, обулся…. Такие действия, как выключение утюга, не требуют раздумий, не окрашены эмоционально, выполняются на автомате, а поэтому не откладываются в памяти. Так выключил или нет? Тут же в голове пронеслось: «Похоже вместо того, чтобы помочь парню, я попадаю под его влияние».