Шелби тихо усмехнулась терпеливости здешних работников, которые, видимо, не хотели делить свою зарплату с помощником, занимающимся встречей людей. Потребность в нём они потом ощутили, так как не все новоприбывшие могли похвастаться внимательностью. А тратить своё время на ненужное приветствие местные не хотели. Стоять в прохладном вестибюльчике и постоянно указывать людям, куда им нужно пройти – не особо интересное занятие.

«Гораздо приятнее кричать на них и называть топографическими кретинами» – подумала девушка, ухмыляясь.

Она снова поискала глазами пост охранника, который должен был отвечать за ворота, но ничего похожего поблизости не обнаружила. Только Эртон захотела возмутиться отсутствием какой-либо безопасности или охраны, как поблизости послышался хлопок двери, вслед за которыми по коридору и вестибюлю стали раздаваться шаркающие шаги. Из узкого коридорчика, ведущего в правое крыло, показалась седая макушка и тёмно-синяя форма, а затем Шелби увидела не сильно пожилого, низковатого, но широкоплечего мужчину. Первое впечатление, навеянное наспех созданным предубеждением, вмиг разрушилось, стоило увидеть, как быстро охранник мог ходить.

– А вот и улитка. Думал, ты долго будешь ползти сюда, – насмешливо сказал мужчина, подходя к гостье и доставая ручной металлодетектор.

Тот противно пискнул где-то на уровне ширинки джинс, пугая Эртон и настораживая охранника. Но за этим никакой ругани не последовало, как и ответа новоприбывшей на колкое прозвище.

– Здесь тебе не музей: нужно ходить и понимать быстрее, – продолжал бубнить незнакомец, сдержанно прощупывая карманы тонкой куртки, не позволяя себе ничего лишнего.

Либо он был подслеповат, либо специально пытался вывести её хоть на какой-то, даже самый скудный ответ, но он прищурился и потом задал вполне очевидный вопрос:

– Ты девушка что-ли? Эти остолопы всё же решили нанять того, кто будет этих дегенератов провожать.

Шелби не знала, что делать: радоваться, что ей не подарили одно из более обидных прозвищ, или злиться из-за очередного тупого вопроса, который ей нечасто, но всё же задавали те самые осуждаемые «дегенераты».

– А не видно? – съязвила она в ответ, скидывая спортивную сумку с плеча, затем снова заглянула в прищуренные глаза. – Я пришла поступать.

Охранник тихо посмеялся, затем махнул головой, мол, не верит.

– Ты поэтому волосы отстригла? Думала, здесь как в армии всё будет?

Шелби поняла, что язвительность ей здесь не поможет, поэтому решила поменять тактику.

– Да. Не поверите, даже грудь себе отрезала, – сказала она, затем пнула ни в чём не повинную сумку и взглянула на мужчину по-другому, показывая свою раздражительность.

Та поскользила по кафельной плитке, подбираясь ближе к ногам охранника, который только хмыкнул и вопросительно взглянул на коричневое пятно, оставленное на чёрной ткани – отпечаток грязной подошвы.

– Смотреть будете или мне её с собой нести? – спросила девушка, чувствуя радость из-за маленькой победы в словесной перепалке.

Если колкие фразы ей не помогали, на помощь всегда приходили глупые, неуместные шутки, которые выводили людей из колеи. Благодаря частым конфликтам с одноклассниками и одногруппниками Шелби научилась многому. Например, не всегда нужно из кожи вон лезть, чтобы показать свою грамотность, или как-то выпендриться, чтобы выиграть. Этим мнимые умники обычно сильнее себя закапывали и выставляли посмешищем. А здесь сморозил полный бред, и ответить на него тебе смогут, но не сразу, потому что никто этого не ожидает. Время же идёт, делая ответ соперника всё менее актуальным.