Ирен словно бы удивилась.

– Дорогая моя, едва ли это ваша вина. Все мы иногда совершаем глупые ошибки. И я совершила одну такую с Шерлоком. Все люди ошибаются. Из ошибок нужно извлекать уроки, вот и все. Идемте, я хочу рассказать вам, чем кончился мой разговор с Зигмундом, но нужно, чтобы при этом была и Диана, и Ханна с Гретой – для консультации. Так что довольно хандрить, Мэри, идемте в гостиную.

Миссис Пул: – Ирен Нортон – одна из самых здравомыслящих женщин, каких я знаю. Нечего причитать над пролитым молоком. Подтереть, да и за дела – так моя матушка всегда говорила.

Диана: – Если туда раньше кошка лапами не влезла и не разнесла по всему дому.

Миссис Пул: – Ох уж эти мне кошки! Не знаю уж, зачем я только позволила вам их завести.

Когда они вернулись в гостиную, Мэри позвонила в звонок. Через минуту в комнату вошли две горничные в безупречных черных форменных платьях, в белых чепцах и фартуках. В одинаковых платьях Ханна и Грета оказались на удивление похожими, только Грета была чуть пониже ростом. Следом появилась Диана, и уж ее-то костюм безупречным назвать было никак нельзя. Очевидно, она нацепила на себя ту одежду, что была на Грете утром.

– Дело обстоит так, – сказала Ирен, садясь на диван, а они все встали вокруг, ожидая, что она скажет. – Мой друг Зигмунд согласился нам помочь с одним условием: он хочет сначала познакомиться с Дианой, чтобы убедиться, что ее удастся выдать за душевнобольную. Я сказала, что это как раз нетрудно…

– Эй! – возмущенно воскликнула Диана.

– Но он хочет встретиться с ней сам. На кону его репутация и доступ в Кранкенхаус. Однако он согласился, что Люсинде непременно нужно помочь, и у него явно был какой-то профессиональный спор с Ван Хельсингом, что-то касающееся психосексуального развития… я перестаю вникать, когда ученые начинают сыпать профессиональными терминами латинского и греческого происхождения вперемешку. Из этого никогда ничего продуктивного не выходит.

Жюстина кивнула, словно бы в знак согласия. Мэри снова подумала о том, насколько было бы лучше, если бы ей не пришлось прервать занятия с мисс Мюррей. Тогда бы она хоть понимала сейчас, о чем идет речь.

– Мэри, не могли бы вы отвезти Диану к нему для консультации? Боюсь, вам придется взять кэб, так как экипаж мне сегодня понадобится. Кроме того, Зигмунд живет на другой стороне Кольца, а я не хочу, чтобы вас видели в центре Вены в моем экипаже. Как мы теперь знаем, Société des Alchimistes следит за вами, и за мной тоже следят – люди не менее, если не более опасные. Я пошлю с вами Ханну – она знает адрес.

– Хорошо, – сказала Мэри. – Когда вы хотите, чтобы мы поехали?

– Как только Диана снова переоденется в женское платье, – сказала Ирен.

– Зачем? – негодующе воскликнула Диана. – Я не хочу.

– Потому что у тебя истерия и неврастения. У девочки в пубертатном возрасте такие диагнозы не вызовут никаких подозрений.

– Сама пубертатная! – проворчала Диана и шепнула Ханне: – Это же плохое слово, да? Я даже не сомневаюсь, что это плохое слово.

– Жюстина и Грета, я хочу, чтобы вы отправились в Кранкенхаус. Не входите ни с кем в контакт и никому не показывайтесь на глаза. Просто изучите окрестности и найдите место, откуда мы сможем наблюдать, когда Диана будет там. Может быть, вам удастся снять комнаты в каком-нибудь из соседних домов? Проверьте, хороший ли оттуда обзор. Пока Диана будет пытаться связаться с Люсиндой, мы будем вести наблюдение снаружи, на случай, если ей понадобится помощь. И пора подумать о возможных сценариях побега. Все всё поняли?

Ханна и Грета почти хором сказали: