Дорогие господа, я хочу рассказать правду. До того как меня первый раз изловили, моя сестра дала мне почитать одну книжицу, она была в четыре пальца высотой, и в ней было 4 листа печатных, и на них не было креста, и тут моя сестра сказала, когда я буду подвергаться опасности, чтобы я тогда повернул книжицу четыре раза и сунул ее за спину под счет девять, тогда оковы сами спадут с меня, и ни один человек меня не увидит, я стану невидимым, и я эту книжицу зашил в край своих брюк, и однажды вспомнил о ней и проверил то, что сказала моя сестра, и тут оковы упали с меня вниз, и я вышел наружу, и ни один человек меня не заметил, хотя все служилые люди были в доме[304].
Хотя Грюнвальд очевидно не умеет читать, он тщательно следит во время своего рассказа за тем, чтобы не возникло подозрения, что книжица, с помощью которой он делал чудеса, – это библия или христианская рукопись. У комиссии не появляется сомнений в его рассказе, и она отказывается от дальнейших пыточных методов. В конце стоит приговор, его «повесить на веревке, приговорив от жизни к смерти»[305].
Однако возможным поведением по отношению к ужасным чужакам является также и противоположное, а именно использование долгосрочной помощи цыган и их знаний. Этим объясняется идея поселения в деревнях «цыган для безопасности». Так, некий амтман просит у вышестоящих начальников позволения,
…поселить одного старого цыгана вместе с женой и детьми перед домом одного нищего, чтобы он мог доносить, как только увидит опасность пожара или других несчастий, происходящих от тайно скрывающихся там цыган[306].
Популярными огненными благословениями в XVIII в. даже торговали, как листовками[307]. На одной из этих листовок размещена драматическая история казни шести цыган (10 июня 1714 г.) и спасения от виселицы их цыганского короля, что удается тому благодаря спасению города от пожара. Как и в астрологических календарях, издание приписывается «цыганскому королю из Египта»[308]. Некоторые формулы заклинаний, как установлено, почти дословно совпадают со словами песни «Заклинание огня» в сборнике песен «Волшебный рог мальчика» (1806), изданном Клеменсом Брентано (1778–1842) и Ахимом фон Арнимом[309]. Она начинается так: «Семерых цыган рыцари привезли, / Судили и приговорили в одну ночь, / Они громко стенают о своей невиновности, / Один еврей тайно передал им потир»[310].
В соответствии со своей коммерческой целью листовка самым банальным образом выдвигает на передний план формулы заклинания. Отмененная казнь должна быть оправдана перед вышестоящими властями действенностью заклинаний. Брентано и Арним эффектно выстраивают сценарий, выходящий за рамки конкретного «странного» случая. Упоминая «еврея» и «потир», что не встречается в листовке и легко определяется как антисемитское добавление, они намекают на кражу сакральных предметов культа, нарушающую табу. Для анонимного автора листовки очевидно, что эдикты против «мошенников, попрошаек и цыган» допускают казнь в обход судебного процесса. Брентано и Арним, напротив, с помощью фигуры цыганского короля поднимают проблему преступления и наказания, божественной справедливости и божьей кары, а также вмешательства потусторонних сил в мирские дела. Формулы заклинаний происходят из дошедшего до нас христианского репертуара изгнания огня. Бог, Христос и Дева Мария призываются на помощь в соответствии с известными образцами: «Велю тебе, огонь, Господней силой, / которой все подвластно в этом мире, / итак, велю, чтоб смирно ты стоял, / как в Иордане наш Христос стоял»